Современные старцы Горы Афон - Херувим Карамбелас

бесом Иларион, привязанный к доске веревками. Этому несчастному монаху мало было нести одну доску, нужны были три. Сейчас же его самого принесли на одной доске, привязанного. Несколько сильных монахов стояли рядом, потому что одержимый был страшно силен и мог разорвать веревки.

Стали молиться, прося исцеления, и святость молитвенная то и дело нарушалась воплями и оскорблениями злого духа.

Молитвы и слезы отцов и сила святого таинства сотворили чудо: ужасный захватчик отступился от Илариона. Страшное испытание окончилось, но гордый монах получил хороший урок, полезный также и многим другим. Все научились чему-то.

И отец Неофит, ученик отца Игнатия, извлек пользу себе из этого опыта. Он сторожил одержимого монаха до помазания. Понимая, что Господь почему-то попустил такое, он спросил:

«Злой бес, ты зачем вошел в Илариона?»

«Отстань! Ты что себе возомнил? Ты что думаешь, я скажу тебе?»

«Именем Пресвятой Троицы приказываю тебе сказать причину».

«Ха! Ты мне осмеливаешься еще приказывать? Кто ты такой? Ты даже не священник! Я вошел в него, потому что… потому что он гордый».

«Еще приказываю — именем Пресвятой Троицы — скажи мне, что есть гордый человек?»

Под действием этого повеления, неохотно сделал демон такое замечательное признание:

«Что такое гордый человек? Вот что. — тот, кто за целые сутки ни разу не подумает, что он грешник, и есть гордый». (Последние слова он резко выкрикнул.)

Эти слова долго звучали в ушах отца Неофита. «Боже мой, — повторял он время от времени, — сохрани меня от гордости». Он навсегда запомнил урок, полученный от демона.

«Бог гордым противится». Богодухновенные слова эти трижды повторяются в Священном Писании (Притч. 3:34; Иаков. 4:6; 1 Петр. 5:5).

И в «Лествице» сказано об этом: «Гордость есть отвержение Бога» (Слово. 23:1). Слышали мы это много раз и еще раз подтверждают это страдания гордого Илариона, желавшего отличиться, неся две лишних доски, но получившего унизительное отличие.

Свет благодати

Благоухающий крин

Достигающие духовных высот приобретают сразу все добродетели. Тем не менее, мы видим иногда, что отдельные добродетели сияют более ярко. В отце Игнатии все отмечали особенную аккуратность. Все труды свои, особенно монашеские труды, он выполнял безотлагательно и в строгом порядке. Так было до глубокой старости. Слова Писания «Вонми себе и снабди душу твою зело» (Втор.4:9) он изобразил четкими буквами на хоругви битвы своей духовной. Всегда он был рассудителен, немногословен, справедлив, внимателен. Лицо его отражало его внутренний мир, и видно было, что он не позволяет блуждать мыслям своим. Всегда он был бдителен и внимателен, точно соблюдая наставления старческие. «Монах должен, подобно херувимам и серафимам, быть внимательным» (авва Виссарион).

Воздержание было важным в его жизни. Его духовный дедушка, старец Хаджи-Георгий, любил говаривать: «Всяк же подвизаяйся, от всех воздержится» (1 Кор. 9:25). Десятилетия он соблюдал строгие правила старца Хаджи-Георгия. Только в конце жизни, коща силы его ослабели, повинуясь духовнику своему, должен был он есть более разнообразную пищу. Но и тогда дух воздержания преобладал в нем: он не позволял себе наслаждаться едой.

Однажды, когда ему было уже девяносто восемь лет, в праздничный день отец Неофит, превосходный повар, приготовил вкусный суп. За столом сидел также молодой отец Евстратий, который последним присоединился к их общине. В какой-то момент, изумленный действиями Старца, он спросил «Старче, зачем Вы себе в еду добавляете уксус?» — «Чтобы было не так вкусно, Евстратий. Монаху не пристало есть вкусную пищу».

Также в высшей степени присуща ему была простота. Отцы Святой Горы много рассказывали нам об этом. Он был прост, как трижды благословенный преподобный Павел Препросгой, «образец блаженной простоты», как Адам до грехопадения, как дети невинные. На небосводе души его никогда не появлялось облака хитрости, подозрительности, скрытности, лести или лицемерия. Если ему говорили что-либо, он и воспринимал это так, как было сказано, ничего не додумывая и не умаляя, чуждый подозрения и осуждения. В нем самом не было зла, он и в других его не подозревал.

Душа его красива была о простоте, так как красота в ее высшем проявлении всегда рядом с простотой. Бог, Чья красота неописуема, главным образом, «прост и мудр». Все отцы немало возлюбили его. Простота его «сделалась чуждою всякого различия и неспособною к лукавству» («Лествица», слово.24:14).

Но красота души его была обязана также и такой добродетели, как «чистейшее целомудрие», о чем необходимо теперь сказать подробнее.

Библия говорит о человеке, посвятившем себя Богу, отличавшемся девственной чистотой, как «крин в тернии» (Песн. 2:2). Это потому, что лилия отличается «своей чистотой, благоуханием, красотой и жизнерадостностью», как объясняет св. Мефодий из Олимпа. Чистота — это весенний цветок, в котором цветет неподкупность («Пир десяти девственниц», 7:1»).

Отец Игнатий отличался нравственной чистотой своей жизни, «чистотой, благоуханием, красотой и жизнерадостностью» своего целомудрия. С юных лет он хранил свет негасимым, цветок белоснежным, одеяние целомудрия незапятнанным. Белый, чистый, как снег на нехоженых горных вершинах, он достоин был носить небом сотканные облачения священнические, а священство его освятило целомудрие. В день его рукоположения благодать Духа Святого щедро излилась на него и украсила тело его вечной и неотчуждаемой нравственной чистотой.

Скажем подробнее. Между днем его рукоположения и его кончиной прошло семьдесят лет. За все это время никакие плотские искушения не потревожили его. Ни одна нестройная нота не нарушила песнопения его целомудрия. Даже во сне плоть его не испытывала никаких неудобств. Присутствие Святого Духа совершило пожизненное смирение плоти и охранило дар чистого целомудрия. Это завидное и достойное восхищения состояние обязано Божией благодати. Великий святой православного Севера преподобный Серафим Саровский назвал это святостью плоти.

Святость плоти сопровождается приятным запахом. Не раз замечалось, что от святого духовника исходит благоухание. Старец Арсений, подвизавшийся вместе с блаженным старцем Иосифом Пещерником, рассказал нам следующее: «Когда мы были молодыми монахами, мы с отцом Иосифом ходили к отцу Игнатию на духовные беседы. Он всегда давал нам мудрые отеческие советы. Я помню, что он, среди прочего, говорил: «Кто трудится в юности, будет иметь пищу в старости. Сейчас, пока вы молоды, вы должны молиться, поститься, подвизаться в аскетизме, класть поклоны, так чтобы в старости иметь, чем питаться. Советы его были для нас очень ценны. И вот, что чудна вместе со словами из уст его исходил прекрасный аромат. Когда он говорил, мы чувствовали благоухание!»

Это важное свидетельство согласно со свидетельствами других почтенных монахов, живших в одно время со святым отцом Игнатием. Старец Хрисанф из скита Праведной Анны поведал нам:

«Он