Друзья с привилегиями - Кристина Мульер

Я: И я тебя, Лео?

Элеонора: Любимый, не нарывайся.

Я: А то что?

Элеонора: А то я стану твоей женой.

Фрея

Сегодняшнее утро оказывается лучшим за всю мою жизнь. Может быть, из-за того, что я выспалась, может быть, из-за того, что я чувствую себя хорошо в своём родном доме, а, может быть, из-за того, что я слышу рядом с собой размеренное глубокое дыхание Вильяма и чувствую тяжесть его руки, накинутой на моё тело. Аккуратно опускаю его руку на поверхность кровати, коротко глянув на него. Он продолжает едва слышно сопеть, подкладывая ладонь под подушку. Улыбаюсь, рассматривая Раска спящим, ведь это практически чёртово произведение немецкого изобразительного искусства.

Медленно перебрасываю ногу через его тело и хочу уже встать и пойти покорять мир, но Вильям внезапно хватает меня, опустив на себя сверху. Упираюсь ладонями в его грудь, а он рассматривает меня, удовлетворённо улыбаясь.

– Доброе утро, – хрипло произносит Раск, скользя взглядом по моему телу.

– Доброе утро, – мягко улыбаюсь.

– Как спалось? – Вильям сжимает пальцы на моих бёдрах, и я начинаю ёрзать.

– Хорошо. Но утро оказалось ещё лучше, – закусываю губу и опускаюсь корпусом вниз, переместив руки на подушку Вильяма по бокам от его головы.

Дотрагиваюсь своими губами до его. Ладони Раска поднимаются выше, забираясь под ткань моей футболки. Вильям скидывает футболку в сторону, а я даже не хочу сейчас шутить про то, что он справляется с ней слишком быстро. А что со мной случилось?

Секс считается чем-то постыдным, грязным и неправильным. Дети боятся признаться родителям в том, что уже знают о самых различных техниках, родители боятся признаться детям в том, что до сих пор занимаются сексом друг с другом. Партнёры боятся говорить о своих желаниях, терпят то, что им не по душе, зачем-то продолжают отношения с теми, кого не хотят. Ведь секс – это не главное, да? Главное – душа, взаимопонимание, комфорт.

Идиотское понятие – комфорт. Кому он вообще нужен? Когда нам комфортно, это значит, что мы находимся в зоне комфорта. А зона комфорта – это момент, когда ты перестаёшь развиваться. Тебе спокойно, круто, комфортно с человеком, который тебя вообще не заводит и не заставляет бросить всё, забыть всё в желании прикоснуться к нему или в желании того, чтобы он прикоснулся к тебе.

Какой смысл жить эту жизнь, если мы не будем наслаждаться каждым грёбанным мгновением, когда у нас правда есть такая возможность? Жизнь полна разочарований, боли, страданий и смертей, зачем усугублять ситуацию плохим сексом или стеснением, чувством стыда за то, что действительно способно сорвать нам крышу?

– Я больше не буду заниматься с тобой сексом, – хрипит Раск, вырывая меня из философских мыслей, которые почему-то решили заполонить мой рассудок в такой интимный для нас обоих момент.

– Совсем? – улыбаюсь, двинувшись вперёд, снова и снова ощущая глубокие проникновения.

– Здесь. В твоей детской комнате, – Вильям вглядывается в мои глаза, и я задерживаю дыхание. – Всё равно не могу избавиться от всплывающих картинок в моей голове, где ты ещё совсем малышка…

– Тебе же нравятся всякие малолетки. Типа Эмили. Неужели тебя это не заводит? – едко ухмыляюсь.

Раск грубо хватает меня за бёдра и резко опускает на себя, войдя во всю длину, и я, не выдержав, отрывисто вскрикиваю, но не от боли, а от наслаждения. Наслаждения не физического, а эмоционального, ощущаю близость с ним на уровне, который даже не могу описать словами. Это какой-то запредельный космос, который мы вместе посещаем каждый раз, когда находимся рядом друг с другом. Слишком ванильно? Да знаю я.

– Да не кричи ты, – Вильям перемещает руки на мою спину, наклонив меня вперёд, и я ложусь на него сверху. – Точно не буду больше с тобой сексом здесь заниматься, – мы встречаемся глазами, а я мягко улыбаюсь. – Как представлю, что твой папа входит в комнату в тот момент, когда я вхожу в тебя… – Его слегка пошловатая формулировка заставляет меня хитро прищуриться. – Постоянно стрессую.

– А когда ты стрессуешь, ты можешь только пять минут, да? – выпрямляюсь, растянув губы в издевательской улыбке.

– Миллз, когда ты прекратишь? – устало спрашивает Раск.

– Когда у меня шутки закончатся.

– Придётся заткнуть тебя.

– Как?

Вопросительно приподнимаю брови, и Вильям привстаёт, облокотившись на спинку кровати, и, притянув меня к себе, прикасается губами к моим губам. Обнимаю его, обвивая руками шею, и придвигаюсь ближе.

– Кстати, – Вильям отстраняется, опустив ладони на мою талию. – Раз уж мы заговорили о твоём детстве… – он лукаво улыбается, а я недовольно дёргаю уголком рта. Это не к добру. – Ты прямо тут… – вижу в его глазах вспыхнувший огонёк азарта. – Со своим школьным бойфрендом…

– Ну, нет, – наконец искренне улыбаюсь, ведь я ожидала чего-то совсем уж дикого. – Я в школе ещё не спала с мальчиками, – усаживаюсь на нём удобнее, слегка поёрзав, и Раск хрипло вздыхает.

– А когда у тебя был первый раз?

– А почему тебя это интересует?

– Хочу узнать тебя получше.

Вильям улыбается по-доброму, и я бы ему поверила, если бы не видела его взгляд. Он прожигает меня глазами так нетерпеливо, будто стоит мне помолчать ещё секунду, и он взорвётся от любопытства. Хочет узнать получше, ага, как же.

– Ну… – неохотно протягиваю, заведя прядь волос за ухо, и в нервозном состоянии продолжаю совершать это действие несколько раз подряд. – Когда я уже была старше восемнадцати.

– С кем? – глаза Вильяма загораются ещё сильнее, и я закусываю губу.

– Это важно? – раздражённо бросаю, слезая с его тела, и, небрежно натянув футболку на себя, присаживаюсь рядом.

– Мне интересно услышать эту историю, – мягко произносит Раск, дотронувшись до моего плеча. – В чём дело?

Прижимаю ноги к своей груди, согнув их, и упираюсь подбородком в колени. Моё дыхание учащается, и я физически чувствую волнение Вильяма, тут же ощутив чувство вины за то, что заставляю его волноваться.

– На первом курсе, – выдавливаю, еле слышно.

Моё тело в очередной раз подводит меня, начиная выдавать признаки моей взволнованности. Начинаю трястись, чувствуя ускоренный ритм своего сердца. Вильям сидит молча, не двигаясь, как будто решает или пытается решить, что ему делать в такой ситуации.

– Иди ко мне, – он не успевает договорить фразу до конца, и я сразу же ныряю в его объятия, прижавшись к нему вплотную. – Прости, – Раск гладит меня по голове.

– Всё в порядке, я расскажу, – отстраняюсь, тут же придя в себя, как будто буквально минуту назад я не тряслась от болезненных воспоминаний. – Патрик, – встречаюсь с Вильямом глазами, заметив, как его взгляд тут же наполняется ненавистью.