Король «Ледяного взрыва» - Роман Глушков

– Сюда! Я здесь! – на радостях закричал я и замахал турбошмелю рукой. Просто от переизбытка эмоций – мутазверь и без подсказок отлично видел, где застрял хозяин, и спешил к нему, как только мог…

Карающая длань демоноводца обрушилась на мертвого Квиримота и смяла его в лепешку через миг после того, как я вновь очутился в седле Злюки и, наскоро прицепившись ремнем, уронил перехватчика в крутое пике, вдоль ноги великана. Сейчас я видел перед собой лишь эту гигантскую ножищу, но, глядя на нее, понимал: яд полностью пропитал Поводыря, и теперь он представлял из себя черный как смоль силуэт на фоне гор и пасмурного неба. Подобно облупившейся глазури, лед полностью облетел с монстра, уже не подверженного никаким полистихийным изменениям. Им на смену пришли другие метаморфозы. Форма тела повелителя ящеров, которая прежде оставалась неизменной, начала терять четкие очертания и таять, как шоколадная фигурка под лучами солнца.

Бросив взгляд назад, я заметил, что черный исполин оседает вниз, утрачивая человеческие очертания и превращаясь в бесформенную массу. Опасаясь, как бы гибель демоноводца не повлекла за собой разрушительный взрыв или еще какую напасть, я приказал Злюке гнать во весь опор, но он не только не подчинился, а, напротив, начал катастрофически терять скорость.

Ну а с этим товарищем что произошло? Ладно, Квиримот – мир его праху – нарочно притворился, что ослушался приказа, дабы повергнуть меня в ярость и заслужить свое долгожданное проклятье. Но Злюка-то был начисто лишен бунтарских замашек, а если в глубине своей турбошмелиной души и таил такие наклонности, то вряд ли когда-либо раскрыл их погонщику. Значит, причина этой незапланированной остановки кроется вовсе не в перехватчике. Тогда в чем же?

Крылья мутазверя молотили по воздуху изо всех сил, но Злюка не только полностью перестал двигаться вперед, но и начал понемногу пятиться назад. Причем с каждой секундой все быстрее и быстрее. Я тоже ощущал, как неведомая сила увлекает меня в обратном направлении. Ситуация опять выходила из-под контроля, но перед тем, как выяснять причину загадочного катаклизма, я приказал турбошмелю вонзить фиксаторы лап в первую попавшуюся на пути скалу, что он незамедлительно и сделал.

Вынужденное отступление прекратилось. А Злюка, подтянув себя лапами к поверхности камня, прицепился к нему еще и резервным фиксатором – тем, что имелся у перехватчика на брюхе. Я же первым делом прихватил себя к седлу дополнительными ремнями и только потом решил оглянуться.

В центре оставшейся от Поводыря черной горы разверзлась круглая вращающаяся воронка, которая и вызвала эту мощную магнитную аномалию. Самое странное, что воздействие ее было чересчур уж избирательным. Я и Злюка едва могли пошевелиться, и если бы не фиксаторы и ремни безопасности, мы оба давно оказались бы затянутыми внутрь беззвучного торнадо. Так же в него постепенно проваливалась и исчезала растаявшая демоническая «плоть». И больше – ничего! Хотя нет, ошибаюсь: по воздуху мимо нас все время проносились не то стаи багровых призраков, не то обрывки красного фосфоресцирующего тумана. Воронка исправно засасывала эти непонятные атмосферные явления, как вытяжка – печную гарь, а куда они потом девались, я понятия не имел.

Все остальное – пыль, камни, дым разведенных ящерами костров – оставалось на местах и даже не шелохнулось в сторону аномалии, разверзшейся посреди брайхорнского лагеря. Я приказал перехватчику прекратить бесполезное размахивание крыльями, поскольку было уже очевидно, что борется он вовсе не с ветром. А когда я заметил, откуда берутся багровые туманные призраки, то вроде бы догадался, в чем кроется подвох.

Разбежавшиеся по округе брайхорнцы лежали сейчас вповалку на земле и явно переживали сильные страдания: рычали, дрыгали лапами и все как один держались за головы. Над каждым из ящеров пульсировала красная аура, которая то у одного, то у другого желтобрюхого вдруг превращалась в обособленный сгусток багрового тумана и немедленно уносилась в сторону аномалии. После чего избавленный от этой заразы брайхорнец прекращал корчиться и, полежав немного, очевидно, приходя в себя, поднимался на ноги.

Все ясно: значит, воронка затягивает все инородное, что находится от нее поблизости: останки Поводыря, заряженную им в ящеров демоническую энергию и мертвую кровь демонов, которой я успел забрызгаться с ног до головы, а Злюка испачкался, пока вытаскивал меня из-под огня. Догадка подтвердилась, когда я обратил внимание на то, как ядовитая грязь тоненькими черными струйками испаряется с комбинезона и турбошмелиных обтекателей и улетает по течению этого магического ветра. То же самое происходило и с черной меткой у меня на ладони. Поставленная Квиримотом печать была больше недействительна и таяла, сходя с кожи без малейшего шрама.

Вероятно, находись мы поблизости от воронки, очищение протекало бы гораздо быстрее. А так приходилось терпеливо дожидаться, когда же из нас выветрится весь чужеродный дух, влекущий меня и перехватчика в потусторонний мир. Освобождение ящеров от чар Поводыря протекало намного болезненнее, однако брайхорнцев не тянуло к черной горе, как нас. И главное, избавившиеся от скверны желтобрюхие быстро очухивались и возвращались в строй теми, кем они были еще полтора часа назад, – обыкновенными бойцами теневой гильдии, а не чешуйчатыми полудемонами с горящими глазами и непомерными захватническими амбициями. А раз так, следовательно, и Кайлина должна по идее вновь стать той самой Кайлиной, которая была мне симпатична, пусть я и ненавидел то, чем она занимается.

Впрочем, радость моя продлилась ровно до той поры, пока пришедшие в себя ящеры не протерли глаза и не обнаружили неподалеку – вот так сюрприз! – прицепившегося к скале Молниеносного Бикса. От черной горы осталось совсем небольшая кучка, но воронка продолжала затягивать меня и Злюку в себя, поэтому мы были еще не в состоянии взлететь и задать деру. Зато оклемавшиеся брайхорнцы могли без проблем перемещаться в аномальной зоне, что и продемонстрировали, когда стали подтягиваться к нам с оружием на изготовку.

Не прошло и минуты, как меня обступила огромная толпа вооруженных и донельзя разъяренных ящеров. А вскоре явился и их предводитель – наоборот, подозрительно хладнокровный герцог Гробур Двадцатый. Однако несложно было догадаться, что скрывалось за его внешней невозмутимостью. Небось уже мнил себя владыкой всей Санадарии, а тут откуда ни возьмись опять нарисовался этот треклятый тонкокожий и одним махом разрушил Гробуру все его хрустальные замки. Поэтому придется в обязательном порядке взыскать с Торки Бикса компенсацию за нанесенный гильдии моральный и материальный ущерб, плюс упущенная выгода. Вот только чем, кроме собственной жизни, я могу рассчитаться с оскорбленными ящерами? Да и жизнь обидчика, сказать по правде, являлась слишком несоразмерной платой за такое чудовищное злодеяние.

Герцог быстро смекнул, какая беда со мной приключилась, и потому нарочно не отдавал приказ схватить меня. Владыка явно не хотел, чтобы я вырвался от его подручных и улетел в воронку, лишив их удовольствия спустить с Бикса все его семь тонких шкур и зажарить человечишку на медленном огне. А я усиленно гадал, какую смерть предпочесть: неизвестную в мире демонов или же вполне прогнозируемую – здесь, под привычным солнышком, жаль только, скрытым за плотными тучами. Ни та ни другая кончина меня откровенно не прельщали, а на такую, какую я хотел для себя выбрать, ящеры точно не расщедрились бы.