Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945 - Ганс Шойфлер

Утро 25 декабря. Русские вели заградительный огонь. Большая часть их снарядов падала в гущу леса за позициями наших рот. По всей видимости, они накрывали и своих же – в лесу находились разрозненные отсеченные подразделения Красной армии.

Наша артиллерия орудиями нескольких полков вела заградительный огонь перед позициями. Им приходилось стрелять на столь малое расстояние, чтобы попасть по врагу, что снаряды разрывались в кронах деревьев и причиняли вред своим же солдатам. Залпы «экзекуционной батареи» продолжали обрушиваться на наши позиции.

По причине большого количества стрелявших стволов было невозможно определить тех, кто именно вел огонь так близко. Поэтому пришлось отвести пушки немного назад.

Таким образом, оборону главной позиции приходилось держать главным образом при помощи стрелкового оружия. Расход боеприпасов обеих рот был огромным. Оказавшимся в гуще леса противникам – немцам и русским – приходилось обмениваться бросками ручных гранат. Обер-лейтенант Пиело, командир 3-й роты, был убит. Бронетранспортеры постоянно подвозили на передовую боеприпасы, как позднее подсчитали, 115 тысяч патронов. Обратно в тыл они вывозили убитых и раненых.

Наступил первый день Рождества, который прошел в поистине адской обстановке. Потери наших войск были высоки. У русских потери были не менее ужасными.

Ночью над изуродованным взрывами лесом на какое-то время опустилась невероятная тишина. Затем, при свете луны снова полетели снаряды и пули. Это на помощь нам пришла наша пехота. Где-то вдалеке справа от нас грохотала канонада заградительного огня. Я задумался о том, известна ли им новая тактика русских войск – оставлять в конце артподготовки проходы, по которым их танки могли двинуться вперед. После этого они врывались к нам в тыл неожиданно для наших резервов, ожидавших окончания артподготовки, чтобы броситься в упреждающую контратаку в ответ на атаку, которая должна была начаться с минуты на минуту.

После того как был объявлен сбор, мы выдвинулись к месту выполнения новой боевой задачи. Южнее города Тукумс возникла дьявольски сложная оперативная обстановка. Невнимательность нашего авангарда привела к тому, что мы сбились с пути. Мы пошли в неправильном направлении и неожиданно прошли мимо той части леса, где разыгрывалась вчерашняя драма. В лесу теперь стояла непривычная тишина. Надеждам противника прорваться на этом участке фронта не удалось осуществиться.

Ганс Шойфлер

В то время как мы отчаянно сражались на Курляндском плацдарме, проливая кровь на чужой земле и теряя последние остатки сил, в Восточной Пруссии разыгрывалась другая драма. На русских плацдармах у Баранува и Варки[127] зазвучал похоронный звон для нашей группы армий «Центр»[128].

Враг наступал в направлении Бромберга (Быдгощ), Позена (Познань) и Силезии. Миллионы женщин, стариков и детей в панике устремились по заснеженным дорогам на запад и север. Русские танковые части давили гусеницами этих беженцев или оттесняли на обочины[129]. «Коричневые» функционеры уже давно начали заботиться прежде всего о себе, бросив гражданское население на произвол судьбы[130]. Несчастные беженцы, главным образом гражданские лица, были предоставлены самим себе и сильно страдали от непогоды и жестокого обращения русских войск. Они были слабы, беспомощны и неорганизованны.

Такой была обстановка, в которой мы оказались, когда ночью 21/22 января 1945 года в порту Либавы погрузились на борт корабля «Пруссия».

На основе дневников Ульриха Заксе, обер-лейтенанта 4-го танкового разведывательного (танкоразведывательного) батальона

22 января 1945 года. Мы оставили тяжелое вооружение в Курляндии, передав его войскам, которые продолжали здесь сражаться. Оповещение об опасности атаки подводной лодки, слишком мало спасательных жилетов. Вряд ли какие-либо спасательные шлюпки в зимней холодной Балтике помогут от обстрела кораблей. Глубинные бомбы и суета эсминцев эскорта. Вновь оповещение – подводная лодка! Воздушная тревога! Еще одно оповещение о подводной лодке.

Пирсы Данцига, 80 замерзших насмерть детей выгружали из эшелона беженцев из Эльблонга – это было наше первое впечатление. Страдания матерей. Город заполнен беженцами. Бомбардировки. Нескончаемые воздушные тревоги. На юг, быстрее на юг! Через глубокие сугробы по дороге вдоль западного берега Вислы. Через Нойенбург. Колонна призраков из женского концентрационного лагеря двигалась на север. Слева, на противоположной стороне реки, равнины Восточной Пруссии, местность, открытая для неприятеля. Когда здесь появятся танковые авангарды русских?

Тонкая линия немецкого боевого охранения, через которую колонны беженцев идут во всех мыслимых направлениях. Звуки боя доносились с юга. Дорога обстреливается. На юг, на юг! Грауденц (Грудзёндз) окружен, Бромберг (Быдгощ) окружен. Учебный полигон группы армий превращен в гигантскую свалку военного имущества, которое уже не может быть вывезено. Сражения на юго-востоке. Посередине все больше и больше колонн беженцев. Мы пронеслись через населенный пункт Швец (Свеце), за который шел бой. 4-й танковый разведывательный батальон с большей частью своих бронеавтомобилей шел впереди широко рассредоточенными боевыми порядками и развернулся на юг к занятой неприятелем стороне дороги Швец (Свеце) – Тухель (Тухоля). Оборонительный бой с неприятелем, поворачивающим на север и действующим как подразделение флангового охранения основных сил русских войск, устремившихся в направлении города Шнайдемюль (Пила). Другие бронеавтомобили были использованы вместе с 33-м моторизованным полком, который наступал в районе окруженного неприятелем Бромберга и которому удалось пробиться к находившемуся там гарнизону. Вражеским танкам удалось продвинуться по дороге Верхняя Силезия – Готенхафен (Гдыня) на север. Затем они повернули на запад по дороге Швец – Тухель. 1-я заградительная бригада полковника фон Унхольда была блокирована к востоку от Тухеля (1-я заградительная бригада. Более подробную информацию можно найти на: http://forum, panzer-archiv.de/viewtopic. php?p=103472#103472. – Пер.).