1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Харуки Мураками

Может, и так. Например, из желания доказать самому себе, что человек, которого называли его отцом, таковым не является, он подсознательно изобрел другого мужчину, который мог быть его настоящим родителем. И вырвался из ловушки кровного родства с тем, кого отцом называть не хотел. Ведь что ни говори, а гипотеза о том, что его мать так и живет где-нибудь с его настоящим отцом, действительно открывала в его нелегком и ограниченном детстве новые двери.

И все-таки для выдумки это воспоминание было чересчур ярким, глубоким и весомым. Вплоть до запахов и ощущений. Точно устрица, прилепившаяся к днищу выброшенного на берег судна, видение это не стиралось из памяти ни в какую. Сколько Тэнго ни спорил с собой, в душе он не мог поверить, что это лишь плод его воображения. Слишком реалистично для фантазии.

Итак, попробуем считать, что так оно все и было.

Тэнго действительно увидел все это — и, естественно, испугался. Ведь мамина грудь предназначалась только ему, а вовсе не кому-то чужому, большому и сильному. Да и мама, пусть даже на минуту-другую, как будто забыла о его, Тэнго, существовании. Ситуация представляла угрозу для всей его маленькой жизни. И панический ужас впечатал эту сцену в его подсознание, как тавро.

Тэнго рос, но проклятое воспоминание то и дело возвращалось к нему, разливаясь кошмаром по всему телу, парализуя сознание и волю. Словно говоря ему снова и снова: «Что б ты ни делал, куда бы ни убегал, я все равно настигну тебя. Я диктую тебе, что делать, я составляю суть твоей жизни, и в конце концов я переправлю тебя куда полагается. Сопротивление бесполезно. Руки вверх».

Тэнго достал из стиральной машинки и понюхал пижаму, в которой спала Фукаэри. Кажется, захотел вспомнить, как пахла его пропавшая мать. Но зачем ему для этого понадобился запах тела семнадцатилетней девчонки? Та же замужняя подруга, кажется, подошла бы для этой роли куда лучше…

Замужняя подруга была старше его на десять лет, и грудь ее действительно напоминала большую красивую грудь матери Тэнго. И в белой комбинации смотрелась так же здорово. Но почему-то он не хотел, чтобы подруга напоминала ему о матери, да и запахом ее никогда особенно не интересовался. Эта женщина очень эффективно снимала сексуальное напряжение, которое у него накапливалось за неделю. Ему, в свою очередь, почти всегда удавалось довести ее до оргазма. И эти два момента были, разумеется, для обоих очень важны. Но кроме постели, их по-настоящему ничто не связывало.

В их сексе по большому счету всем заведовала подруга. Тэнго, ни о чем не думая, просто следовал ее указаниям. Ему не приходилось ничего решать или выбирать. От него требовались только хорошая эрекция и контроль над собственным оргазмом. «Пока нельзя, потерпи немножко», — говорила она, и он послушно терпел из последних сил. «Вот! Теперь давай! Ну, скорее!» — шептала она ему на ухо, и он исправно кончал. Если все получалось как нужно, подруга хвалила его. Гладила по щеке, приговаривая: «какой ты у меня молодец», «как мне с тобой хорошо» и так далее. А Тэнго с детства отличался стремлением к точности. Во всем — от безупречно выстроенных предложений до идеально отточенных формул.

В постели с женщинами младше себя у него так гладко не получалось. С начала и до конца ему приходилось что-то придумывать, проявлять инициативу и брать любое решение на себя. От всей этой ответственности ему делалось неуютно. Он ощущал себя капитаном суденышка, угодившего в дикий шторм. Нужно крепко держать штурвал, то и дело проверять паруса, замерять силу и направление ветра. При этом никак нельзя потерять доверие команды. Одна маленькая ошибка или неверное движение руки могут запросто привести судно к гибели. Такой секс куда больше напоминал ему выполнение тяжкого долга. В результате он напрягался, кончал слишком рано или просто терял эрекцию — и чем дальше, тем больше утрачивал веру в себя.

С нынешней же подругой ничего подобного не случалось. Мужскую потенцию Тэнго она ценила очень высоко и всячески ее стимулировала. После того дня, когда он кончил слишком рано, Тэнго больше ни разу не видел на ней не только белой комбинации, но и вообще белой одежды.

Вот и сегодня белье на ней было черным. Она делала Тэнго глубокий минет, забавляясь разницей между твердостью члена и мягкостью яичек. Ее роскошная грудь под черным кружевом лифчика мерно колыхалась в такт движению головы. Чтобы не кончить от этого зрелища, Тэнго закрыл глаза и начал думать про гиляков.

«Суда у них нет, и они не знают, что значит правосудие. Как им трудно понять нас, видно хотя бы из того, что они до сих пор еще не понимают вполне назначения дорог. Даже там, где уже проведены дороги, они все еще путешествуют по тайге. Часто приходится видеть, как они, их семьи и собаки гусем пробираются по трясине около самой дороги».

Тэнго представил, как цепочка гиляков в бедняцкой одежде, с семьями и собаками уходит от дороги в глухую тайгу. В их представлениях о времени и пространстве не существовало дорог. И хождение по тайге придавало их жизни куда больше смысла.

«Бедные гиляки»?

Тэнго вспомнил лицо спящей Фукаэри. Она спала в его пижаме на три размера больше. Подвернув рукава до локтей, а штанины почти до колен. А сегодня он достал эту пижаму из стирки и зарылся в нее носом…

«Нельзя об этом думать!» — спохватился он. Но было поздно.

Тугая струя спермы изверглась подруге в горло, затем еще и еще. Она приняла в себя все до последней капли, после чего встала с кровати и отправилась в ванную. Тэнго лежал и слушал, как она включает воду, полощет горло. Вернулась она с таким видом, будто ничего не произошло.

— Прости, — сказал Тэнго.

— Не стерпел? — улыбнулась подруга. И легонько погладила его по носу. — Ничего страшного. Самому-то понравилось?

— Не то слово, — отозвался он. — Думаю, чуть погодя опять смогу.

— Жду не дождусь, — сказала подруга и легла щекой на голую грудь Тэнго.

Какое-то время она лежала так, закрыв глаза, и Тэнго чувствовал ее легкое дыхание у себя на сосках.

— А знаешь, что я всегда вспоминаю при виде твоей груди?

— Что?

— Ворота замка из фильмов Куросавы.

— Ворота замка? — Он погладил ее по спине.

— Ну, помнишь «Паучий замок» или «Скрытую крепость»[68], все эти его старые черно-белые фильмы, в которых то и дело попадаются замковые ворота, усеянные огромными шипами. Постоянно их вспоминаю. Крепкие, толстенные…

— Но у меня шипов нет, — сказал Тэнго.

— Да? Я как-то не задумывалась.