Кодекс 632 - Жозе Родригеш Душ Сантуш

— Нет, что вы! Ни в коем случае!

— Тогда остается только один выход. Девочку нужно отправить за границу.

— Мы согласны, доктор.

— Это очень дорого.

— Я слышал, что государство должно оплачивать такие операции.

— Да, но не в нашем случае. Бесплатно делают только срочные операции и только в Португалии, а лечение за границей государство не оплачивает.

— Разве Маргарите не нужна срочная операция?

— Я считаю, что нужна. Но другие врачи со мной не согласны. К сожалению, их мнение более весомо.

— Я попробую с ними поговорить.

— Только время зря потеряете. Пока вы будете вести переговоры, состояние девочки может ухудшиться. Дорога каждая минута.

— Тогда мы заплатим сами.

— Это дорого.

— Сколько?

— Я связалась с одной лондонской клиникой, в которой Маргариту могли бы прооперировать на следующей неделе. Я отправила им ее генетические анализы, чтобы они подобрали подходящего донора. Ремиссия, которая вот-вот должна наступить, позволила бы нам спокойно перевезти девочку в Англию. Операция, пребывание в больнице, отель для родителей… все потянет на пятьдесят тысяч долларов.

Томаш поник головой.

— У нас нет таких денег.

— Тогда нам остается только молиться, — заключила доктор Тулипа, — чтобы господь вразумил моих коллег и дал девочке еще немного времени.

Нежно-бирюзовая поверхность окруженного зеленью бассейна в парке отеля Лапа поблескивала в солнечных лучах. Все вокруг было пронизано глубоким и ровным золотистым сиянием, как бывает только весной; день выдался таким чудесным, что Нельсон Молиарти предпочел встретиться с Томашем у воды. Одетый в новые кремовые брюки и желтую рубашку-поло, он поджидал историка под белым тентом у самого бассейна, лениво потягивая апельсиновый сок.

— Вы плохо выглядите, — со всей откровенностью заявил Молиарти, увидев бледного, с черными кругами под глазами Томаша. — Что-нибудь случилось?

— С дочкой беда, — признался Норонья. Он уселся рядом с американцем и стал смотреть на воду. — Она заболела.

— Вот как, — произнес Молиарти, опустив глаза. — Мне очень жаль. Это серьезно?

— Очень серьезно.

Подошел официант с маленьким блокнотиком в руках.

— Вы чего-нибудь желаете?

— У вас есть зеленый чай?

— Разумеется.

— Принесите, пожалуйста. Любой.

— Могу порекомендовать китайский Тингу Тачань. Он легкий и очень ароматный.

— Пойдет.

Томаш и Молиарти переместились за столик под белым зонтиком. Их разговор ненадолго прервало появление длинноногой красавицы с волнистыми волосами и золотистой кожей, в крошечном бикини и огромных солнечных очках. С надменным видом продефилировав мимо мужчин, гостья из страны, в которой нет печалей и забот, сбросила с плеча полотенце, сняла очки, уселась в шезлонг и безмятежно подставила лицо солнечным лучам.

— Мне нужны деньги, — прервал молчание Томаш.

Молиарти отпил сока.

— Сколько?

— Много.

— Когда?

— Как можно скорее. Моя дочь очень больна. Ей срочно требуется операция. Очень дорогая операция.

Молиарти вздохнул.

— Пятьсот тысяч по-прежнему вас ждут. При одном условии.

— Я знаю.

— Вы готовы подписать договор о неразглашении?

— Да, готов.

Молиарти наклонился за небольшой аккуратной папкой, положил ее на стол и раскрыл.

— Как только вы позвонили, я понял, что вы готовы подписать его, — сказал американец. — Вот он, наш контракт.

— Сначала прочтите.

Договор был составлен по-английски. Молиарти прочел его вслух пункт за пунктом. Согласно условиям контракта, Фонд американской истории готов был выплатить Томашу Норонье пятьсот тысяч долларов при условии, что тот берет на себя обязательства хранить в тайне результаты проведенных по заказу фонда научных исследований. Запрет налагался на любые формы публикации: статьи, монографии, интервью, выступления на конференциях. Кроме того, историк не имел права предавать огласке имена нанявших его сотрудников фонда и условия, на которых он был нанят. Нарушение договора влекло за собой выплату штрафа в двойном размере. Другими словами, нарушитель был обязан вернуть организации гонорар и заплатить такую же сумму в качестве штрафа. В общей сложности миллион долларов.

— Где я должен поставить подпись?

— Тут, — Молиарти указал свободное пространство под текстом договора.

Американец вручил Томашу ручку, и тот молча подписал оба экземпляра. Один вернул Молиарти, второй забрал себе.

— А теперь давайте чек.

Молиарти достал чековую книжку и начал выводить в ней число с большим количеством нулей.

— Надо же, полмиллиона баксов. Вы теперь богач, — он заговорщически улыбнулся. — Хватит и дочку вылечить, и жену вернуть…

Томаш бросил на американца быстрый вопросительный взгляд.

— При чем тут моя жена?

— Я хотел сказать, что теперь вам будет проще с ней помириться. При таких-то деньжищах…

— С чего вы взяли, что мы с женой расстались?

Молиарти замер, держа ручку на весу.

— Откуда… Да вы же сами мне и сказали.

— Я вам ничего не говорил, — в голосе Томаша появились резкие нотки. — Откуда вы узнали?

— Мне кто-то сказал…

— Кто? Кто мог вам это сказать?

— Я… я не помню. Ради бога, Том, не стоит из-за этого сейчас…

— Не юлите, Нельсон. Откуда вам известно, что я расстался с женой?

— Где-то слышал…

— Не врите, Нельсон. Я не уйду, пока не узнаю правду. Откуда вы узнали о моем разрыве с женой?

— Понятия не имею. Разве это так уж важно?

— Нельсон, вы за мной шпионили?

— Да будет вам, Том. «Шпионили» слишком громкое слово. Скажем, мы старались быть в курсе.

— Каким образом?!

На них уже оглядывались. Молиарти поспешил успокоить португальца.

— Не надо так нервничать.

— Я не нервничаю, мать вашу! Я хочу знать.

Американец вздохнул. Норонью надо было нейтрализовать, пока не разгорелся настоящий скандал.

— Окей, я все расскажу, если вы мне кое-что пообещаете.

— Что я должен пообещать?

— Что не станете сходить с ума.

— Это зависит от того, что вы скажете.