Цитадель - Александр Прозоров

И скоро нашел… Отправился к князю и спросил:

«Зачем преступников в подвале пытают? Они думают только о боли и ничего ответить не способны».

«А что же мне, целоваться, что ли, с предателями?!» — разгневался князь. Но я не испугался:

«Нужно просто спрашивать. Тогда они волей-неволей будут вспоминать все, что нужно».

«Вспомнить мало. Они должны все рассказать».

«Необязательно. Я и так услышу…»

Вот так заработал я свою первую награду. Когда пойманным преступникам задавали вопросы, я на них отвечал. А если кого подозревали в предательстве, но не знали, что спросить, то просто рассказывали всякие байки. У человека возникали невольные ассоциации, из которых тоже можно немало узнать. Вторую награду получил, когда во время Короткой Войны, в походе, услышал мысли стоящих в засаде баронов. И вместо того, чтобы внезапно напасть, они сами попали под нежданный удар…

— Постой, — перебил похолодевший Найл, до которого стал доходить истинный смысл монолога смертоносца, — так ты сейчас что… меня допрашиваешь?

— Да, — подтвердил Тройлек, — и очень успешно. Когда я рассказывал легенду о князе Горхоре, ты подумал, что люди в вашем городе слабы и трусливы, а жуки-бомбардиры эгоистичны и при любой опасности запрутся в своем квартале. Так что вам никогда не выставить для обороны города боеспособной армии. А когда я говорил о паучьих самках, ты вспомнил, что у вас паучат никто ничему не учит. Они растут дураками, не имеют никакого имущества, ловят по помойкам крыс и притом считают себя «свободными владыками мира».

Когда я говорил о пастухах, то узнал, что в городе пауки не делают ничего, ничего не имеют и защищать им нечего.

Когда я говорил об отцовском гнезде, то ты вспомнил про симпатичный домик какой-то «принцессы», который вполне подойдет для местной резиденции князя, а твой дворец я возьму себе. Город взять будет нетрудно… Сейчас ты подумал о том, что по следам вашей армии мы выйдем к морю, а оттуда можно добраться в город только водой. Нам нужно будет повернуть от озера на восток и идти до реки…

Так вот, за взятие города меня наградят твоим дворцом… Ты подумал о том, что у Черной Башни разобрана оборонительная стена, а в других местах она наполовину осыпалась… И что Смертоносец-Повелитель сможет собрать только охрану дорог, острова детей, пещер мертвых, дома рождений — тысячи три пауков, не больше.

А когда я расположусь в твоем дворце, то выпишу себе самую крупную и здоровую самку. Мои дети родятся… О, оказывается ваше население просто вырождается?! Ничего, у нас найдется много желающих переселиться в пустой и богатый город…

Найл зажал уши руками, но слова смертоносца звучали прямо в мозгу. В отчаянии правитель попытался отгородиться от речей паука мысленной стеной, заблокировать ее, но безуспешно — ему никогда не приходилось делать такого, он просто не умел закрывать сознание, как оконные ставни.

Паук неторопливо шел рядом, строя планы будущей жизни и радостно выхватывая из сознания Найла самые неожиданные воспоминания. Правитель изо всех сил старался избавиться от мыслей — не вспоминать, не думать, не слышать. И в конце концов, измотанный жарой, усталостью, переживаниями, напряжением мозг не выдержал: Найл запутался в ногах и упал, ткнувшись головой в песок.

Сквозь розовый туман, в котором тут и там вспыхивали огоньки, Найл услышал осторожный вопрос-просьбу:

— Как ты себя чувствуешь, Посланник Богини? Береги себя, ты нам очень нужен…

— Дравиг?.. — с надеждой спросил Найл.

— Это начальник охраны Смертоносца-Повелителя?

Туман постепенно рассеивался. Найл увидел рубиновое утреннее солнце и понял, что пробыл без сознания около полусуток. Значит, это был не бред от теплового удара… Он действительно в плену.

Правитель сидел на спине таракана. Точнее — стоял на коленях. Мягкое, удобное войлочное седло — небольшое углубление позволяло стопам находиться в нормальном положении, широкий ремень проходил под коленями, плотно и надежно удерживая ноги на одном месте. Да, в таком седле не то что по отвесной стене, вниз головой путешествовать можно.

Движения совершенно не ощущалось. Просто уходили назад барханы, мелькали серые кусты. Тройлек молчал, давая пленнику отдохнуть, но за мыслями Найла следил внимательно: стоило правителю вспомнить, что вон там, за дюной, росли арбузы, как туда немедленно свернули два дикаря, и вскоре из низины донеслись их довольные крики.

Найл попытался думать о чем-нибудь постороннем: о пустыне, о тарантулах и сколопендрах, о дрофах и стрекозах, о зарослях на побережье. Но мысли невольно соскальзывали на корабли — на ладьи, гребцов, надсмотрщиц, на то, что у пришельцев командует князь, а в городе всем руководят женщины… Правитель спохватывался, возвращался мыслями к морю, его волнам и бухтам, и вспоминал солеварню на берегу, опять спохватывался, и так происходило бесконечное число раз. Иногда Найлу казалось, что Тройлек даже покрякивает от удовольствия.

Вечером Найла заботливо сняли с «коня», выделили крупную, жирную копченую рыбину и большой ломоть арбуза. Для сна дали войлочную подстилку. Утром — снова в седло, но теперь княжеский переводчик опять стал предаваться воспоминаниям. Правда, делал это без особого азарта: наверное, перестал «слышать» что-то новое. Когда впереди блеснула поверхность озера, паук и вовсе бросил пленника и убежал.

Отношение дикарей к Найлу сразу изменилось — на привале его грубо связали и бросили под кустом. Кормить и поить не стали.

Увидеть со своего места Найл ничего не мог, но по нестройным выкрикам и обрывкам мыслей понял, что захватчики устроили разгульный праздник в честь победы. В пустыне, естественно, было не до развлечений.

Правитель постарался освободиться — шевелил руками и ногами, надеясь ослабить путы, затем попробовал уползти. Однако связанному человеку до змеи далеко: за три часа Найл не одолел и трех метров, хотя вымотался до предела. В конце концов правитель смирился с судьбой и попытался уснуть.

Сон не принес отдыха: всю ночь какие-то мелкие зверьки грызли тело. Найл хлопал по себе ладонями, катался по земле, кричал, но отпугнуть их никак не мог. Хорошо, хоть пришло утро и избавило от кошмара.

Плечо саднило. Найл скребнул ногами по песку, пытаясь повернуться на другой бок, но добился только того, что оказался на спине. Впрочем, так ему стало немного легче.

Пару часов правитель бессмысленно таращился в чистое голубое небо, потом услышал тяжелые шаги — два воняющих чем-то скисшим дикаря подхватили его под мышки и грубо поволокли. В лицо повеяло влажной прохладой. Найл вдохнул полной грудью, и тут ему на горло накинули петлю. Посланник Богини неуклюже дернулся, ощутил под ногами опору, встал. Дикари, с довольным видом похлопывая в ладоши, отступили в сторону.

«Вот и все», — понял Найл. Страха не было, было изумление: как же это? Так просто, без причин, без объяснений. Просто петлю на шею… И… все?..