Паучий дар - Фрэнсис Хардинг

себя труд спасти от Красной лечебницы эту ужасную Дженди Пин – думал, что она достаточно ненавидит Келлена, чтобы его проклясть.

Неттл вспомнила таинственную записку, которую Галл показал им при первой встрече.

«Отличный выбор. У нее есть все причины мстить юному расплетателю проклятий. В конце концов, именно из-за него она очутилась за решеткой».

– Но почему? – спросила она. – Зачем ему проклинать Келлена?

– Это должно было быть особенное проклятие, – ответила Тэнси. – Такое, чтобы Келлен почувствовал себя на месте проклинателя. Чтобы он стал опасен для окружающих. Чтобы все его боялись и сторонились. Тогда бы Канцелярия попыталась упрятать его в лечебницу, и у Келлена не осталось бы иного выбора, кроме как обратиться к нам за защитой. Таков был план Шэя. Но идиотка Пин не смогла его проклясть. Все твердят, что проклявший один раз будет проклинать снова, но в нашем лагере полно слабаков, которые истратили всю свою ненависть на первое проклятие. Поэтому о Келлене пришлось позаботиться мне. – Тэнси посмотрела на Неттл из-под полуопущенных век. – Надеюсь, это не проблема?

Неттл глубоко вздохнула.

– Нет, – соврала она. – Если бы ты его не прокляла, это рано или поздно сделала бы я.

Обстановка, сам воздух в каюте неуловимо изменились. Не то чтобы стало теплее, но Тэнси чуть расслабилась, и лицо ее стало более оживленным.

– Мы ведь всегда были для него лишь загадками, так? – Она бросила сердитый взгляд на свое отражение во фляжке. – Загадками, которым полагалось исчезнуть после того, как он их разгадает. Ему доставались слава и деньги, и он уходил, оставляя нас дрожать в аду!

С этим Неттл поспорить не могла. То, как быстро Келлен терял интерес к тем, кого спас от проклятия, порой вызывало у нее истовую ярость, которой она сама стыдилась.

– Все – буквально все! – говорили мне, как я должна быть благодарна Келлену, – распиналась Тэнси. – Как я должна быть счастлива, ведь он избавил меня от страшного проклятия! И всякий раз, когда я с этим соглашалась, мне казалось, будто я глотаю яд. Постепенно я поняла, что навсегда останусь «девушкой-арфой». К этому свелась вся моя суть. Я обречена всегда быть жертвой, частью чужой истории – истории Келлена. И эта часть завершилась, поскольку меня исцелили. Меня разгадали. И отныне моя задача – быть счастливой и благодарной до скончания веков. Но что, если я не чувствовала себя ни счастливой, ни благодарной? Что, если мне даже не хотелось такой быть? Я никого не могла спросить об этом, потому что заранее знала ответ. Неважно, что я чувствовала, чего я хотела. Это никогда, никогда не было важно. Моя история заключалась в том, что со мной произошло. Меня прокляли, потом освободили от проклятия. Конец. А сама я не имела значения.

Тэнси снова отхлебнула из фляги, потом у нее вырвался долгий прерывистый вздох.

– Если ты проклинатель, то хотя бы играешь главную роль. Твои чувства пробивают дыру в мире. Я больше не хочу оставаться наедине со своей болью. Я хочу ею поделиться.

Неттл смотрела, как на лице Тэнси дрожат тени. Возможно, женщины, которой Неттл восхищалась, которой она завидовала, никогда не существовало на самом деле. Но кто знает, вдруг реальная Тэнси, со всей своей внутренней тьмой, выбрала бы иной путь, если бы Шэй Эммет не стал ее самым близким другом?

– Жалко, что мы раньше вот так не говорили, – вырвалось у Неттл.

– Мне не нужны были разговоры, Неттл, – резко ответила Тэнси. – Я не хотела, чтобы ты меня утешала или пыталась привести в чувство. Я устала быть чьей-то историей успеха.

Глава 46

Шелковая западня

Час истекал за часом, и серый день медленно подходил к концу. В каюте с низким потолком покачивалась лампа, и Неттл чувствовала, как дрожит под ногами пол. Она по-прежнему слышала Янника, который был где-то на корабле. Его держали в темноте, и мысли его путались и топорщились от беспокойства. Неттл подозревала, что клетку отнесли в каюту Эммета, – доступ туда ей был закрыт. К грузовому отсеку на корме ее тоже не подпускали – вероятно, именно там держали Харланда.

Тем временем сверху по-прежнему доносился грохот шагов, вой ветра и плач лиры. А порой к ним присоединялся низкий протяжный скрежет, от которого у Неттл сводило челюсти.

– Должно быть, там порождения Мари, – молча сказала она Яннику. – Вероятно, Эммет связал их договором, как связал Танцующую звезду.

– Это плохо! – раздался в голове Неттл голос Янника. – Мы предполагали, что Эммет потащит нас с собой, но не думали, что с ним будет команда чудовищ. И мы движемся очень быстро. С такой скоростью мы прибудем на место прежде, чем Келлен успеет подготовить ловушку!

* * *

Тэнси оказалась соседкой капризной и взбалмошной. Иногда она часами не произносила ни слова. А иногда разливалась соловьем о своих проклятиях и пытливо вглядывалась в лицо Неттл, выискивая признаки потрясения или неодобрения.

«Она как будто испытывает мою преданность Освободителям и надеется, что я провалюсь, – подумала Неттл. – Хотя мне кажется, что на деле она сама не знает, чего хочет. Хочет убедиться, что я такая же плохая, как она, чтобы не чувствовать себя ущербной. Хочет найти во мне родственную душу и больше не быть одной».

И все же Неттл с трудом удалось сохранить невозмутимость, когда Тэнси призналась, что это она прокляла маленькую девочку и превратила ее в облако.

– Предполагалось, что я наложу проклятие на главного составителя. – Тэнси зевнула. – Мне с ним встречаться не доводилось, поэтому я приехала понаблюдать за его домом. Самого составителя на месте не оказалось, зато… я увидела его дочь. Она пошла гулять в парк со своей нянькой. Я последовала за ними и даже помогла ей вытащить собачку из пруда. Девочка была такой милой и добродушной. – Голос Тэнси ожесточился. – Легко быть невинной и доверчивой, если с тобой никогда не случалось ничего плохого. Эту девочку так любили. О ней так заботились. Я сразу ее возненавидела.

Сердце Неттл кольнуло сложное, горькое чувство. Впервые она задумалась о том, как жилось ее мачехе до встречи с ними. Быть может, она смотрела на пасынков и падчериц с той же мучительной завистью?

Из-под пальто Тэнси донесся тихий шелест. Она зацокала языком и вытащила из кармана красную лакированную шкатулку. Стоило ей откинуть крышку, и из шкатулки вырвался легкий ветерок. Он поднял лацканы пальто и потревожил выбившиеся рыжие пряди.

– Что это? – спросила Неттл.

– Да так, ерунда, – сказала Тэнси и достала из шкатулки маленькую записку. – Когда ты появилась