Карта хаоса - Феликс Х. Пальма

Уэллс был потрясен: в очередной раз судьба сталкивала его с тем, что он сам же и придумал. Он тряхнул головой, будто отгоняя навязчивую мысль, и попытался сосредоточить все внимание на разговоре с Конан Дойлом.

– Боюсь, так оно и есть. Хотя, на мой взгляд, существуют вовсе не два мира. Их по крайней мере три: наш, мир Баскервиля и тот, что мы видели в зеркале, поскольку мы видели там реальность, отличную от двух первых. Реальность, очень похожую на нашу, но в чем-то и другую – там, например, Эмма по-прежнему жива. Однако Баскервиль пришел не из того мира. Он сам мне об этом сказал, когда я описал ему сцену в зеркале. И сказал очень твердо. Короче, у нас есть уже три мира, – заключил Уэллс не слишком уверенно.

– А почему ты выбрал именно число три? Не логичнее ли допустить, что количество миров… бесконечно? – с азартом возразил ему Артур. – Я, например, считаю, что миров гораздо больше, их столько, сколько порталов выходит на розовую долину тростниковых людей, даже больше…

Гиллиам, до этого молча слушавший их разговор, спросил:

– А какая все-таки разница между миром из зеркала и миром, откуда прибыл твой двойник, Джордж?

– Что?

– Не притворяйся, ты прекрасно слышал мой вопрос. Почему Баскервиль уверен, что явился не из того мира, который мы видели в зеркале? То есть, выслушав твое описание, он обнаружил некие отличия. Какие же? Это связано с Эммой?

– Э-э… По правде сказать, мы не углублялись в детали, – промямлил Уэллс.

Мюррей глянул на него с подозрением:

– Я слишком хорошо тебя знаю, Джордж, и сразу вижу, когда ты лжешь! Что ты хочешь скрыть? Откуда Баскервиль знает, что мир в зеркале – не его мир? Или Эмма там тоже погибла? Или там не было никакой аварии и мы с Эммой живы? Оба живы? – Мюррей схватил Уэллса за плечи и встряхивал при каждом вопросе. Наконец он словно сдулся: – Но ведь такого не может быть, правда? Это было бы хорошей новостью, и ты не стал бы ее утаивать. Тогда… – Он, кажется, понял, что стояло за молчанием друга, и сдавленно всхлипнул. – Проклятье! Ты понял, что существует бесчисленное количество миров, но ни в одном из них нам с Эммой не суждено быть счастливыми?..

– Ничего подобного, Гиллиам, – постарался успокоить его друг, правда, говорил он так, будто слова застревали у него в горле. – Я торопился задать твоему кучеру много разных вопросов, а он слишком быстро терял силы…

– Конечно же у тебя было много вопросов! На самом деле и у меня тоже есть кое-какие, – вмешался Конан Дойл, который посчитал, что сейчас не самое подходящее время для бурных сцен или нытья. – Например, кто такой этот невидимка? Ты спросил про него старика, Джордж?

– Разумеется спросил! За кого ты меня принимаешь? – насупился Уэллс, не выпуская из поля зрения Мюррея, который с мрачным видом сделал несколько шагов в сторону от них. Разговор явно перестал интересовать миллионера. – Баскервиль сказал, что этого не знает. До сегодняшнего дня он не сталкивался с невидимыми людьми, по крайней мере ни одного такого, по его словам, не встречал, что, собственно, звучит вполне логично, хотя кучер уверен в другом: существует какая-то связь между нашим невидимкой и теми загадочными людьми, которые последние два года охотились на него самого, собираясь, вне всякого сомнения, убить.

– Черт! А я-то считал, что только моя жизнь полна захватывающих событий… – удивился Артур.

– Он называет их Охотниками, – объяснил Уэллс. – Да и мы с вами таких встречали. Помните, что случилось у здания Оперы, когда Гиллиам спас Джейн?

– Еще бы! Разве я могу забыть день, когда началась наша с тобой дружба! – угрюмо согласился Мюррей.

Уэллс вздохнул:

– Тогда ты наверняка помнишь и того странного типа в плаще и шляпе, который напугал лошадей, а потом куда-то умчался. – Миллионер словно нехотя кивнул. – Это был один из этих Охотников. И угадай, за кем он гнался! За Баскервилем! Потому что Баскервиль находился там же, прямо за твоей спиной, и слушал нашу беседу. Так он, кстати, узнал, что ты намерен расстаться со своим кучером, и вскоре предложил себя на его место. Как я уже сказал, главной отрадой для старика было наблюдать за нашей жизнью – моей и Джейн, но еще и за вашей с Эммой, потому что в том мире вы были его лучшими друзьями. Он знал, что теперь тебя зовут Монтгомери Гилмор, и даже стоял среди зрителей на том цирковом представлении, когда ты просил руки Эммы. А помнишь человека, которого мы приняли за стражника из Принстаунской тюрьмы в день нашей первой поездки в Брук-Мэнор?

– Выходит, это был еще один Охотник, – заключил Мюррей, вроде бы переставая дуться. – Вот почему Баскервиль вел себя так странно…

– Да, именно. В последние два года Охотники его обложили, и он вынужден был не раз менять имена и занятия, хотя в конце концов ему всегда удавалось улизнуть от них, и нередко только благодаря чистому везению.

– Но что все-таки связывает Охотников с тем выродком, который напал на нас сегодня? – допытывался Конан Дойл.

– “Карта хаоса”, – ответил Уэллс. – Когда Баскервиль прибежал к нам на помощь, он услышал, как невидимка требовал у меня книгу. Так вот, кучер видел ее когда-то. На переплете была изображена восьмиконечная звезда – точно такая же, как на тростях его преследователей.

– И Баскервиль знает, что это за книга! Значит, ему известно, где она сейчас находится и для чего нужна, – воскликнул Конан Дойл.

– Э-э… Надо полагать, знает, – согласился Уэллс. – Однако он потерял сознание, не успев ничего объяснить.

– Какая досада! – огорчился Конан Дойл. – Но тогда получается, что мы имеем в руках всего лишь кучку фактов, скорее похожих на бред?

Джордж пожал плечами, избегая гневного взгляда приятеля, который, впрочем, быстро успокоился. Артур продолжал:

– Ладно, не стоит расстраиваться. У нас есть два Уэллса из двух разных миров, жизнь обоих сейчас под угрозой; и единственное, что связывает их преследователей, это, как мы теперь понимаем, таинственная книга, местонахождение которой нам неизвестно… Короче, совершенно ясно, какой детали не хватает в нашей головоломке. И очень жаль, что тебе не удалось вытянуть нужные сведения из бедного Баскервиля, дорогой Джордж.

– Не забывай, я разговаривал с умирающим, дорогой Артур. Он то и дело терял нить разговора или повторялся…

– Именно поэтому ты должен был поднапрячь свои драгоценные мозги и получше обдумывать вопросы. Хороший следователь всегда добивается, чтобы подозреваемый рассказал больше, чем, по его собственному мнению, знает.

– Я целиком и полностью согласен с Артуром. Ты, Джордж, задавал ему не те вопросы, какие должен был задать, – включился в разговор Мюррей. – Будь я на твоем месте, я бы не забыл поинтересоваться судьбой лучшего друга и его невесты в каком угодно из миров.

– О, простите меня великодушно! Очень сожалею, что разочаровал вас! – воскликнул выведенный из себя Уэллс, воздев руки к небесам. – Любой из вас справился бы с этим делом куда лучше меня, это уж точно. И я прекрасно представляю вас на моем месте – так и вижу, как вы встречаете своего двойника из другого мира и досконально расспрашиваете об истинной природе вселенной, пока ваши друзья сражаются с невидимым злодеем в горящем доме. Вы-то, разумеется, сумели бы тщательно обдумать каждый вопрос.