Сила власти. Книга 1. Кровные братья. - Константин Петрович Черников

под красивыми масляными светильниками, иноземной работы, стояло большое крепкое ложе с резной деревянной спинкой, застеленное белым заморским полотном и покрытое медвежьей шкурой великолепной выделки. Другая шкура, погрубее, лежала на выскобленном до блеска дощатом полу.

На бревенчатой стене весели золочёные княжеские доспехи и оружие. Пахло воском и пряным мёдом. На против ложа, у большого окна, стояли широкие лавки, покрытые расписным тканевым ковром и небольшой столик заморской работы на тонких деревянных ножках. На нём стояла погасшая свеча, серебряный кувшин с мёдом и несколько чаш.

На скамьях сидели ярл Агонар, волхв Иллиазор, боярин Путянич и сам Яррила. Боярин и суней были в простой дорожной одежде, поверх которой блестели новенькие кольчуги, тщательно смазанные тонким слоем жира. Высокий и худой волхв в грубой черной рясе и колпаке примостился на краешке лавки и походил на огромную старую ворону, сидящую на широкой ветке. Князь, одетый в простую исподнюю рубаху и портки, указал вошедшему боярину на лавку напротив себя и быстро заговорил приглушённым голосом:

- Ну что, дядя, всё ль готово? Ничего не позабыли?

- Не беспокойся, княже. Всё как надо, - отвечал боярин, тяжело опускаясь на лавку.

- Добре. А теперь ещё раз всё обсудим.

Яррила поднялся со скамьи и плотно прикрыл дверь опочивальни. Затем резко повернулся к Путяничу:

- Ну сказывай, боярин, как на духу – предан ли ты мне?

- Пошто спросил, княже, - обиженно поджал губы Путянич, - Аль сам не ведаешь? Я твой верный человек. За тебя хоть в огонь, хоть в сечу.

- То мне ведомо, Путянич, - отвечал Ярослав, - Дело удалое иль бранное тебе по плечу. В таких делах ни страха, ни сомнения ты не ведаешь. А спрашиваю потому как знать желаю на что ещё ты готов, чтоб услужить мне службу верную?

- Честь ты мне оказал, княже, поставив послом на переговоры с братьями твоими. Чую ведь от этой затеи многое зависеть будет. Готов порадеть за твоё дело. Сказывай, княже, что потребно от меня. Не сомневайся – всё исполню должным образом.

- Всё ли друже?

- Истинно всё.

- Коли так, то слушай и запоминай мою волю. Передашь брату моему Буриславу грамоту от меня. Да гляди, чтоб прочёл он её при тебе! А на словах поведаешь, что хочу с ним в дружбе нерушимой жить и права его удельные уважать стану. А ещё, хочу совместно с ним идти на узурпатора Севолода, кой не имеет прав на отцовский стол. Владислава он отпрыск, а не наших кровей. Знать по всему выходит, что я есть старший сын родителя нашего – то бишь моя власть по праву старшинства и его братский долг подмогу мне оказать. Скажешь ещё, что в большой любви и в почёте он у меня будет и как брат и как союзник. В том пусть не сомневается. Землями и привилегиями не обижу. В том клянусь….

- Ясно, княже. А коли он не послушает, что тогда?

- Тогда ответишь, что брат его, князь Яррила, волю его уважает и неволить не станет. Передашь грамоту, поклонишься и в обратный путь. На том твоей миссии – конец. Далее ярл Агонар действовать будет, как ему приказано. Ты тогда ему не перечь и ничего более не предпринимай, на то моя княжеская воля. Сразу назад возвращайся. Смекаешь? Воротишься и послом к другим моим братьям направишься. Всё уразумел?

В спальне наступила тишина. Было слышно, как большая муха, отчаянно жужжа, билась в слюдяное окошко в напрасных попытках вырваться наружу. Путянич невольно почувствовал себя такой же мушкой, у которой тоже нет выхода. Он долго смотрел то на князя, то на Будая. Яррила ждал. Наконец, боярин склонил голову:

- Я всё уразумел. Всё будет как ты велишь, государь, - смиренно проговорил он, но не удержался и добавил с горечью, - Значит, таки решился, княже, на недоброе?

- Речь не об том. Наперёд добром всё же хочу действовать. Смекаешь? Для того и посылаю вперёд тебя, а не ярла. Уразумей сие, боярин. Крови не жажду. Мы же – братья!

Старградский боярин молчал, опустив глаза. Видно было, что душа его терзалась сомнениями. Наступило недолгое молчание.

- А уж коли добром не выйдет, то по-иному решу, - продолжил Яррила, видя его смущение, - Стол Великого Кагана один. Вдвоём на нём сидеть не сподручно будет, даже хоть бы и с братом. Разумеешь сие, Путянич? Честность твою уважаю и неволить не стану. А потому ещё раз спрошу прямо. Ты – со мной будешь? Пойдёшь до конца, каково бы не стало? Аль в стороне останешься? Решай. Любое твоё решение приму с честью. Говори – не робей.