Волшебникам не рекомендуется - Галина Гончарова

– Нормально. А что?

– Ну, может, у вас аллергия на эльфийскую пищу. Или просто вы их не любите.

– И что тогда?

Рона начинала забавлять эта ситуация. Эта женщина имеет что-то против эльфов – или наоборот?

– Тогда я попросила бы вас держать свое мнение при себе, чтобы мы не поссорились. Я хорошо отношусь к эльфам, а Лирин – их королева – мой друг.

– Лирин?

– Ее настоящее имя просто невозможно произнести. Поэтому…

– Лиреанделон рэ-Аллиерэн кавэрэ Меарилэннон. Да?

И невольно покачал головой, когда глаза женщины раскрылись на пол-лица.

– Хорошая память – это самое главное для волшебника. Вам придется долго над собой работать, Тина. Просто чтобы оправдать ваше звание.

– Если мы вообще выживем, – оставила за собой последнее слово женщина. – Откуда вы знаете Лирин?

– Она меня тоже хорошо знает. Я дружил с ее отцом. Что сейчас с Лэнном?

– Если Лэнн – это ее отец, то…

– Да, – огрызнулся Рон, уже догадываясь об ответе. – Меарилэннон рэ-Аллиерэн кавэрэ Ристалоэннон. Его величество.

– Бывшее. Его убили люди. Подробности – у Лирин. – Лицо женщины стало просто ледяным. – Я ей друг, а не исповедник.

– Хороший подход.

– Ага. Не лезь мне в душу – и я не наплюю в твою.

– Так-то вы к людям относитесь.

– Именно так.

За разговором Рон и не заметил, как очистил тарелку, и теперь умоляюще взглянул на женщину. Вместо ответа та сунула ему в руку эльфийский хлебец.

– Извольте съесть – и на боковую. У вас сейчас главные задачи – есть и спать. И побольше, побольше…

– Как прикажете, моя вэари.

– Ага, вот так я вам и приказала.

К удивлению Рона, женщина никак не отозвалась на его обращение. А ведь на такие слова имел право только один человек – тот, с которым она должна была зачать ребенка. Пропустила мимо ушей? Одобряет его попытку сблизиться? Или просто не в курсе об этом нюансе?

Рон впился зубами в галету и вздохнул. Зная Тину (а он уже немного знал эту девушку), можно было всерьез рассматривать только третий вариант.

– Тина, а вам вообще что-нибудь известно о сообществе волшебников?

– Только то, что оно существует и временами отдельные его представители доводят меня до головной боли. А что?

– Ничего. Но вы собираетесь стать полноправной вэари?

– А куда я денусь с подводной лодки?

– А что такое подводная лодка?

– Железный пузырь, в котором можно погружаться в глубины океана.

– Зачем?

Изумление Рона было неподдельным.

– Ради интереса, чтобы узнать что-то новое, чтобы напакостить своему противнику…

– Да нет! Я понимаю, зачем нужно плавать под водой! Но зачем для этого пузырь, да еще железный? Проще же магией!

– Как видите, не проще, – огрызнулась Тина.

– Откуда вы, говорите, родом?

– С Земли. Лирин обозначила мой мир, как Землю Иисуса-13.

– Иисус, Иисус… А! Вспомнил! Библия, бог един и мучительная смерть в конце, чтобы все точно уверовали! Да?!

– Если вкратце – то да.

– Тогда понятно. Вообще-то я попал в лапки совета, когда тот был еще на шестой Земле. Но, кстати, уговаривал его отказаться от глупой затеи. Ежу понятно, что Иисус с самыми благими намерениями втягивал свои миры в долгую братоубийственную войну.

Тина вспомнила, сколько народа в ее мире поубивали из-за дурацких расхождений в вере, – и покривилась.

– Благими намерениями вымощена дорога в очень плохое будущее.

– Именно.

Тина внимательно посмотрела на собеседника. И решительно отобрала у него остатки галеты.

– Спать. И никаких возражений.

Щелкнул фонарик, погружая палатку в темноту. Маленькие руки чуть надавили на плечи Рону – и волшебник обнаружил, что уже лежит навзничь, а Тина укрывает его удивительно теплым одеялом.

– Мы обо всем поговорим, когда вы проснетесь в следующий раз. А теперь – спать.

Рон проспал всего шесть часов. И когда он открыл глаза, наступало утро. Дальше все развивалось очень спонтанно.

– Тина, – позвал он.

Я в этот момент делала зарядку. Пришлось прерваться и подойти к Рону.

– Доброе утро?

– А оно доброе?

Я протянула ему руку, помогая встать и выбраться из палатки. Рон послушно принял мою помощь и с удобством устроился на траве.

– А почему нет? Мы живы, здоровы и свободны.

– И надолго?

– А это уже как получится.

Пессимизм Рона начинал действовать мне на нервы. И я решила больше не откладывать разговора.

– Вы себя хорошо чувствуете?

– Более чем.

– Это вам понадобится. А теперь садитесь и слушайте.

Я спокойно, не меняя ни тона, ни выражения, рассказала, как познакомилась с Орландой. Поведала о своих встречах с очистителями, с эльфами, с драконом и разумной яблоней. И перешла к миру Двенадцати Дев. Рассказала про Эмрипея, про амазонок, про Керат и про медальон, попавший мне в руки. И про свое решение. Точно так же я рассказала о своей беседе с верховным волшебником и про убитый город. А потом – про постамент и найденное на нем тело.

До этой минуты Рон слушал спокойно, но тут его проняло.

– Тина, а как вы воссоздали мое тело?

Он уже начинал догадываться об ответе, и я опустила глаза.

– Вы не слишком хорошо обо мне думаете, Рон. И – вы правы в своих подозрениях. Я не воссоздавала ваше тело. Я не могла этого сделать. Я просто увидела тело без жизни и без души. Тело, которым я могла воспользоваться. Тело, обладающее огромными магическими способностями. Идеального донора даже для своей души, если бы я решила сменить пол. Вы имеете право быть недовольным таким моим решением, но любое тело лучше, чем заточение в медальоне.

В этот миг я зауважала Рона. Зауважала?! Нет! Гораздо больше! Я начала им восхищаться. А именно – его реакцией. Я бы в такой ситуации закатила истерику. Рон же просто замолчал. Руки его сжались в кулаки – и зубы он стиснул так, что чуть челюсти не треснули, но промолчал. Я молчала тоже, исподтишка разглядывая его при свете дня.

Отдаю должное своему вкусу. Не знаю, как Рон Джетлисс выглядел раньше, но сейчас он был просто восхитителен: молочно-белая кожа без единой веснушки и скульптурные, почти идеально правильные черты лица. Чуть более высокий лоб, чуть более длинный нос, полные, красиво очерченные губы – и вместо задуманного Творцом совершенства возник чертовски привлекательный мужчина. И это я еще ничего не сказала о его мускулатуре. И о высоком росте. Я доставала ему макушкой до плеча, а ведь я не карлица. Во мне не метр пятьдесят, а все сто семьдесят два сантиметра. А темно-рыжие волосы, кольцами падающие на широкие плечи? И это при угольно-черных бровях и таких густых ресницах, что их вместо забора ставить можно.