Хранитель Мечей. Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - Ник Перумов

…Но страх валькирии – он похоронен всё на том же поле, рядом с подругами.

Золотой Меч взлетел и косо рухнул – так, что даже Смертный Ливень в ужасе расступился перед ним.

Спаситель, чьё лицо и тело сейчас покрывали жуткого вида язвы, дымящиеся, словно в каждой тлели угли, встретил Меч голой рукой, пальцами, где в глубине тех же язв стала видна кость.

Удар, вспышка, и Райна катится обратно, прямо под ноги Слейпниру. Жёсткая и сильная рука подхватывает её, втаскивает на спину коню, и волшебный жеребец с диким ржанием устремляется наверх.

– Но там же… там же… – задыхается Райна.

Она хочет сказать, что в казематах пирамиды остались её друзья. Орки, их предводитель, гнома-чародейка и даже инквизитор. Снизу катится чёрный таран, сверху хлещет злой Ливень – простым смертным нет спасения, за ними не прискачут на восьминогих жеребцах – и осекается при одном взгляде на лик спасшего.

Отец Дружин не был таким даже в день Боргильдового разгрома.

– Хедин… Ракот… – вырывается у него. – Не помочь… нет…

Слейпнира нет нужды подгонять. Он изо всех сил мчится вверх, к расколовшемуся, словно весенняя льдина, небу.

А Спаситель-то? Спаситель?!

Спаситель провожает Старого Хрофта долгим взглядом. У ног Его медленно истаивают обломки Золотого Меча. На левом предплечье Спасителя – глубокий разруб, однако Он не повержен. И, кажется, нет такой силы, что смогла бы Его одолеть.

* * *

Разрушитель видит и слышит всё, творящееся на поверхности. Смертный Ливень и медленную гибель Мечей в пламени. Отчаяние замкнутых в казематах орков и спокойное самоуничтожение преподобного отца Этлау. В силу обращается всё – в том числе и отдаваемое Мечами. Разрушитель не может думать и рассуждать о «меньшем зле», он сам – меньшее зло. За ним с рёвом и грохотом несётся исполинский чёрный таран, чудовищное копьё, во что обратилась Западная Тьма. Сейчас Разрушителю слышатся отчаянные, хоть и приглушённые вопли – кого-то тащит за собой его башня, кто-то кувыркается в лавине… Кто именно – Разрушителю не так важно. Он многого не узнал, не докопался до многих тайн – что поделать, сейчас он уже не личность. Он – оружие. Брошенный пилум. Пилум, отлично знающий цель.

Всё идёт, как и должно.

Грохот, остриё Чёрной башни вздрагивает, и Разрушителя корчит жестокая мука: словно в его собственных внутренностях катается раскалённый стальной шар. Нечто металось сейчас и по самой Башне, сокрушая стены и перегородки, проламывая потолки; удар был настолько силён, что не выдержала даже несокрушимая броня.

И значит, ему, Разрушителю, вновь заполнять прорехи собственной кровью. А её надо беречь, потому что ещё предстоит вырваться из Эвиала – и попасть туда, куда следует.

Лопаются жилы. Что-то кричит Аэсоннэ, но поздно, поздно, дочка, – твой папа уже не человек, он Разрушитель, и обязан пройти дорогу до конца – закончив, как и положено, разрушением самого себя.

Кровь смешивается с тьмой, прорехи затягиваются, но недостаточно быстро, и по исполинскому чёрному острию начинает ползти трещина.

– Папа! Кристалл!

Ну конечно, дочка. Кристалл, и так почти лопающийся.

Спасибо за дар, Сфайрат. Это потребует от меня почти всей крови, без остатка, потому что чистой Силой такую пробоину не зарастить.

Но как же Пик Судеб? Гномы?!

Нет, Разрушитель, ты знаешь, что обратной дороги нет. Незачем держать «последнее». Копьё долетит, обязательно долетит.

…Он знает, что сейчас в опустевшей пещере Кристалл Сфайрата в последний раз вспыхивает яростным пламенем. Оно перебрасывается сквозь пространство, оживая прямо тут, в мрачных залах Чёрной башни, шипит и разбрасывает искры, вцепившись в пролитую кровь Кэра Лаэды.

Броня стягивается, раскол исчезает – Чёрная башня словно выталкивает из себя жуткий и неведомый снаряд, заставляя его возноситься вместе с собой.

Придётся постараться, чтобы не пострадали друзья, ещё остающиеся в казематах, думает Разрушитель, когда боль чуть утихает, а рассудок наконец воспринимает отчаянные крики драконицы. Ещё сколько-то крови. Может не хватить на главное – но здесь принципы уже не играют роли. Всё рассчитано. И последующая судьба Разрушителя тоже.

Правь на горящую ветку, Кэр Лаэда.

И – вот оно, вот!

Поверхность, слепящий свет после вечной тьмы; один бок чёрного копья словно вминается, перестаёт бесконечно расширяться, и оторопевшие орки видят проносящийся мимо них исполинский монолит.

Сильвия Нагваль задыхается, её жизнь истаивает – а Смертный Ливень становится всё гуще, и даже Спаситель не может пошевелиться, покрытый слоем всеразъедающего, наверное, истинно-алхимического Абсолютного Растворителя. Он не побеждён, ещё не побеждён, ибо…

Нет такого оружия, чтобы прервать Его дни.

Но есть иное, что заставит отступить даже такую сущность, потому что в пределах Упорядоченного нет истинно всесильного. Всесильный же, породивший сам Хаос, – вне пределов сущего и не-сущего…

Чёрное копьё взлетает над обречённым островом, оставляя лишь крошечный ломтик развалин, где укрылись орки.

– Вот и всё, – слышит Разрушитель негромкий вздох Этлау.

Маленький желтоватый череп сгорел дотла.

Сильвия Нагваль чувствует, что сердце её, пусть даже это сердце отвратительного монстра, вот-вот разорвётся. Ей больше нечего делать и некуда бежать. С отчаянным криком она бросается прямо в несущуюся чёрную лавину, Смертный Ливень охватывает свою хозяйку, она корчится, умоляя о смерти, она надеялась, что та наступит мгновенно, но нет, и тут обман, один обман, о-о-о!..

Её собственный стон сливается с яростным гудением фламберга. Меч сотрясается, он знает последнюю цель, выше которой не знало ещё ни одно оружие.

Полярная сова тяжело взмахивает дымящимися, едва удерживающими её в воздухе крыльями. В когтях – содрогающийся фламберг. Она не то летит, не то плывёт в облаках Смертного Ливня, прямо на застывшего Спасителя.

Последнее превращение. Пусть я монстр, но меч умеют держать даже самые отвратительные чудовища.

Пусть же никто не уйдёт. Пусть Эвиал станет могилой для всех этих Сил, так любящих, подобно стервятникам, пировать над свежими трупами.

Взмах.

Чёрный фламберг, Меч Людей, не разрубает Спасителя, на первый взгляд вообще не причиняет Ему никакого вреда. Клинок просто отбрасывает Его прямо на несущуюся громаду.

В этот миг угасает маленький жёлтый череп, инквизитор мешком валится на пол, и Чёрная башня, проносясь, подхватывает с собою Спасителя, блистающая чешуя смыкается, вбирая Его в себя. Исполинский антрацитовый конус поднимается над миром, пронзая небеса, впитывая истребительный яд Смертного Ливня, втягивая в себя всю гниль, всю испорченную кровь Эвиала, оставляя на западе лишь серую гладь опустевших морей.