Кровь завоевателя - Замиль Ахтар

Селукам? – Он развел руками: – Нам нравятся блестящие предметы, и мы любим рабов. В этом городе все это есть. Без Мансура, который отдал бы нам то, что должен, мы возьмем свое сами. Если я не дам йотридам целый день для разграбления, они найдут кагана, который это сделает.

– Ты же понимаешь, что на кону более ценный приз? Оставайся, помоги мне захватить Зедру, и, быть может, мы сумеем его забрать. Помнишь, ты говорил о своих видениях, где ты видел, что с тобой будет? – Я взяла его за руку: – Я тебя не бросала. Я выбрала твою сторону. – Я гладила его пальцы, теребила серебряные и золотые кольца. – Я не смогу найти и победить колдунью одна.

Он хмыкнул и покачал головой:

– Даже после всего, что я для тебя сделал, ты так и не избрала мою сторону, Сира. Ты вступила со мной в союз, когда тебе было удобно, но теперь я понимаю, что ты мгновенно продашь меня Кярсу, если он за это оставит тебя своей султаншей. Честно говоря… я думал, что ты та же заботливая девочка, которую я знал в детстве, но, наверное, это моя вина, что я видел тебя такой, какой хотел видеть… не другой, которой ты стала. А мои видения… их было три, и всего одно пока не воплотилось. Может быть. – он содрогнулся, – может быть, и лучше, если этого не произойдет.

Он был прав и в том, что я изменилась, и в том, что не выбрала ничью сторону. Даже сейчас я хитрила. Если бы Пашанг захватил Зедру, я не возражала бы, чтобы он сбежал. Это все, для чего он был нужен мне, и, возможно, я сделала это чересчур очевидным. Не прикрыла горькую правду сладким обманом, это может мне дорого обойтись – урок, который нужно запомнить.

– Знаешь, как воин узнает, что его командир готов сражаться до конца? – сказал Пашанг. – Тот сжигает позади себя все – и поля, и деревни, и крепости, и мосты, так ни врагу, ни ему самому назад пути нет. Хочешь, чтобы я остался и сражался вместе с тобой, Сира? Так сожги мосты.

– Какие мосты?

– Старый шейх Хизр Хаз. Попроси его здесь, перед всеми в тронном зале, расторгнуть твой брак с Кярсом.

Никогда! Хизр Хаз верит в меня. Он бы мог заставить Кярса увидеть правду. Но без Зедры, без ее признания в преступлениях, как это доказать?

– Пашанг, если я это сделаю, каково будет мое место здесь, в собственном доме?

Несомненно, тогда я окажусь на проигравшей стороне. Пашанг прав – йотриды своей массой могли разбить несколько тысяч защитников, разграбить город, стать царями на один день… но им не победить хорошо оснащенное войско гулямов Кярса с огнестрельным оружием и тяжелыми доспехами. Лишь теперь, оценив свои ставки, я поняла, что йотридам суждено проиграть.

Пашанг надул губы, как тот мальчик, что проигрывал моему брату в беге, только теперь его угрюмый подбородок укрывала каштановая борода.

– Видишь? Ты не веришь, что мы можем победить. Ты была бы рада, если бы Кярс уничтожил нас, а ты получила бы то, чего хочешь, – место рядом с ним и твоего врага-оборотня в цепях. Тебе безразлично, если меня закопают в песок и ни один красный тюльпан не украсит мою могилу.

– Все не так. – начала я, но продолжить не смогла – он был прав.

Может быть, расставание с Пашангом сейчас неизбежно, ведь пути у нас теперь расходились. И все же мне этого не хотелось. Он показал мне новый мир – силу звезд, – взяв меня за руку в тот день, когда мы пробились за стену Кандбаджара.

– Ты и я, Сира. – О чем это он? – Если хочешь, чтобы я сражался с оборотнем, сражался с Кярсом, тогда дай мне надежду. – Он неровно вздохнул. – Подари мне дом.

– Мне нужно время подумать, – сказала я, отворачиваясь.

– У тебя есть день. – Пашанг пошел прочь. – А я буду в городе, прослежу, чтобы мои люди не переходили границ. Даже у грабежа есть свои правила.

С кем еще я могла об этом поговорить, кроме Эше? Он единственный, кому я могла доверять. Тем не менее он не знал о моем видящем звезды глазе. Как тогда он сможет понять проблему моего выбора?

В коридоре я наткнулась на Веру. Она только что выкупалась, ее волосы были мокрыми и душистыми.

– Ты сделала то, о чем я просила?

Она опустила взгляд на плитку с цветочным узором:

– Султанша, я была с Пашангом. Он приглашал меня в свои покои… на кофе… и только.

Я взволнованно сжала руки:

– Быстро. Ты такая молодец.

Она покачала головой:

– Нет, султанша. Дело в том, что он только расспрашивал о вас. Знал, что я была вашей служанкой, и поэтому хотел узнать обо всех ваших симпатиях, антипатиях и привычках. Мной он совершенно не интересовался.

Я разочарованно вздохнула:

– Придется тебе постараться, Вера. Твоя задача – узнать о его желаниях, а не рассказывать ему о моих! – Я приблизилась к ее уху: – Этим вечером он будет пьян от победы. Постарайся оказаться в его комнате, а иначе будешь наказана в моей.

Она кивнула, так и не подняв взгляда:

– Да, конечно, как прикажете. Но… хотите совет?

– Что мне нынче толку от советов какой-то рутенской потаскухи? – буркнула я себе под нос. Да, конечно, я старалась быть с ней суровой, ведь, в конце концов, эта девушка дала ведьме мою кровь – но, во имя Лат, Миримой я выглядеть не желала. – Говори уже, что хотела.

– С Пашангом следует говорить вам. Это вы должны пойти в его комнату, а не я. Вам он скажет все, что вы пожелаете.

– Я не какая-то грязная мелкая потаскушка, которая готова раздвигать ноги перед всяким, кто ее оседлает.

И в самом деле, мне следовало придержать язык, чтобы Вера не обиделась на меня.

– Я не имела в виду ничего дурного. Просто поговорите с ним. Он расскажет вам то, что никогда не сказал бы мне. Поверьте, я знаю, когда у меня есть шанс, а когда нет, и с Пашангом – нет.

– А у меня разве есть?

Она наконец взглянула мне в глаза, правда, с некоторым усилием, как котенок, прижатый к стенке.

– Есть, и вы это знаете.

После этого она удалилась. Видимо, она права, хотя я лишь пыталась сделать ее полезной себе, чтобы оправдать ее присутствие здесь. А иначе… я содрогнулась при мысли о том, что она заслужила. То же, что и все предатели,