Мистер Уэст - Р. Дж. Льюис

бормочет Эйдан себе под нос, нежно поглядывая на меня. — Есть домашнюю еду с женщиной, которую любишь.

Замираю, мои глаза расширяются, когда я нервно смотрю на него.

— Ты же не это имеешь в виду.

Он просто улыбается мне.

— Это правда, Айви. Я влюблен в тебя.

Я отвечаю не сразу. Мой пульс учащен. Тело дрожит, пока я обдумываю его заявление. С другой стороны, Эйдан расслаблен. Он посмеивается над моей реакцией и наклоняется над островком, чтобы взять меня за руку. Мужчина не ожидает, что я скажу что-то в ответ. Кажется, его не беспокоит, что я этого не делаю.

Не знаю, почему не делаю этого. Я лишена дара речи и напугана, и мое тело словно сопротивляется тому, чтобы копнуть поглубже и переварить все эмоции, которые я испытываю к Эйдану. Этот барьер упорно сопротивляется, потому что он в ужасе от того, что откроется, как только я его разрушу.

Когда мы заканчиваем есть, он собирает тарелки и ставит их в посудомоечную машину. Его телефон снова разрывается, и Эйдан один раз сжимает мое плечо, прежде чем подойти к нему.

— Уэст, — отвечает он, расхаживая по квартире.

На другой линии не Стивен. Это другой мужчина, и голос у него не очень счастливый.

— Мне жаль, что вы так думаете, мистер Эгер, но я не собираюсь отступать, — парирует Эйдан, исчезая в своей спальне.

Я все еще сижу, все еще чувствую дрожь, пытаюсь все переварить, но обнаруживаю, что не могу этого сделать. До меня внезапно доходит, насколько все на самом деле по-другому. Потом оглядываю квартиру, на самом деле не видя ее.

Этот кричащий голос в моей душе снова вернулся ко мне.

Я же просила тебя подождать, Айви. Я говорила тебе.

Я провожу рукой по лицу и вздыхаю.

Эйдан

Я влюбился в Айви Монткальм. Мне кажется, я любил ее очень долгое время. И не уверен, когда это произошло. Это могло быть, когда я сидел рядом во время того полета, когда она царапала лак на ногтях и ее уродливые браслеты звенели друг о друга.

Возможно, это произошло перед ее уродливым многоквартирным домом, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на свою квартиру с трепетом в глазах. Она хотела убежать. Но я должен был забрать ее прямо тогда и сделать своей.

Возможно, я влюбился в нее, когда увидел в кафе-мороженом, и она выглядела так, словно считала, что ей не место рядом с таким мужчиной, как я. Но это не так.

Дело в том, что я не знаю, когда влюбился в Айви, но теперь мне кажется, что так было всегда. Правда в том, что мы одинаковы под всеми этими разноцветными слоями дерьма. Нам больно каждый день. Мы прячемся от боли, хороним ее глубоко.

Я смотрю, как она спит. И делаю это часто не для того, чтобы быть гребаным извращенцем или что-то в этом роде. Я делаю это потому, что она гипнотизирует меня, и мне хочется защитить ее.

Я вижу, как напрягается ее лицо во время ночных кошмаров; у нее их много. Она дрожит, прижимает колени к груди и так крепко обхватывает себя, выкрикивая одно и то же имя.

Изабелла.

Я чувствую себя несчастным из-за нее. Мне хочется познать ее боль. Я бы забрал боль себе, если бы она мне позволила. Все, что угодно, лишь бы успокоить ее.

Однако Рут права.

Я чувствую беспокойство Айви. Я чувствую ее страх. В ней есть реакция «борись или беги», и я в ужасе от этого. В ужасе от того, что она убегает.

Она бережет эту крошечную частичку себя. Часть, которая дает ей возможность отключиться и отстраниться. Это чертовски удивительно, что делает тело, чтобы похоронить нашу боль. И знал это слишком хорошо… я чувствую это каждый день.

Я прижимаю Айви к себе, зарываюсь носом в ее волосы и молюсь, чтобы она нашла утешение от ночных кошмаров, от своей боли. Каким бы испорченным я ни был, я молюсь, чтобы быть достаточно хорошим — достаточно достойным, — чтобы заполучить ее.

29

Айви

Мой телефон звонит, когда я возвращаюсь домой с работы. Я сижу в машине с Гастоном, когда смотрю, кто звонит. Имя Аны мелькает на моем треснувшем экране.

— Привет тебе, — отвечаю я.

— Хорошие новости, детка, — весело говорит она. — Тебе больше не нужно платить половину арендной платы. Дерек нашел кого-то, кто возьмет на себя аренду, так что все готово, да?

Наконец-то, черт возьми.

Мои брови взлетают вверх.

— Ты шутишь.

— Не-а.

— О боже. — Я испытываю огромное чувство облегчения. — Это дерьмо становилось слишком дорогим для меня, Ана.

Она смеется.

— Ну, больше нет. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Действительно хорошо. — И чувствую любопытство. — Как ты узнала?

— Он позвонил мне минут десять назад, чтобы сообщить. Сказал, что не хотел связываться с тобой, потому что знает, что тебе нужно личное пространство.

Я замолкаю, удивленная этим. Значит, он действительно отпускает меня?

— Дерек уважает твои желания и не будет оспаривать развод, — добавляет Ана. — Он говорит, что с этого момента собирается работать над собой, но желает тебе всего наилучшего.

— Не уверена, что куплюсь на это, — с сомнением замечаю я. — Он говорит подобное, а потом ведет себя так, будто ничего не случилось…

— Он записался на реабилитацию, — перебивает Ана серьезным голосом. — Я не знаю, как ему это удалось, но он попал на хороший курс, и за все уже заплачено. На следующей неделе его даже не будет в городе.

Мне горько, и я удивлена своей реакцией. С одной стороны, я рада, что он меняется. С другой стороны, где был этот драйв, когда мы были вместе? Все, что я вижу, когда думаю о нем, — разъяренный алкоголик, который ломал мои вещи и изменял мне, в то время как я переживала худшую боль в своей жизни.

— Хорошо, — кисло говорю я. — Я никогда больше не хочу его видеть, Ана. Никогда в своей жизни мне так сильно не хотелось закрыть главу и никогда не оглядываться назад.

— Я понимаю, — говорит она сочувственно. — Чувствую, что мне не следовало тебе говорить.

— Нет, я рада, что ты это сделала. И счастлива, что он больше не будет со мной в