Другая жизнь - Илья Павлов

– Снеток он. – Я вытянул ноги. Туман поднимался от воды, и заметно теплело.

– Вспомни, что он рассказывал про другие города… не про столицу, а там, где центральная почта. Ты же сам рот не закрывал.

Я не ответил. Снеток только восторженно махал руками, когда рассказывал. Мы ему не верили. Город без стен, широкие улицы без заборов, цветы, музыка по вечерам, школа для детишек.

– Вот. Надо было нам еще год назад сняться, не побояться и поехать туда. Может, и медики там нужны. А не как здесь, только зубы рвать. Коновал справится.

Я опять промолчал. Не уехали, хотя хотели. Да. Мать болела, а отец не мог найти себе места, что он, лекарь, не может ей ничем помочь. Он и в дружину барона записался с горя, когда она умерла. А я – уже следом за ним, чтобы присматривать, хотя он и злобно отговаривал. Повоевали вот.

– Я-то ладно, уже старый, а ты должен понимать, что лучше в будущем: война, бароны и невежество – или развитие, учеба и свет.

– Дожевывай, начальство идет.

По стене пробирались несколько человек, среди них выделялся сверкающей кирасой сам барон Чурр. Подошли, остановились на краю, стали оглядывать окрестности. Мы с отцом вжались в проем парапета. Барон, молодой еще мужчина, зло посматривал на воду вокруг. Его помощник хмурил брови рядом, а третий, высокий, в непонятной то ли рясе, то ли хламиде, под которой все же угадывалась броня, монотонно бубнил, доказывая что-то этим двоим. До нас доносились только обрывки разговора:

– Надо посылать гонцов, надо звать на помощь ваших вассалов, барон.

– Кого мы мимо егерей теперь пошлем? – Это старый Жун, друг отца барона, теперешняя правая рука молодого. – Теперь ни птица, ни рыба не прошмыгнет. Да и не придет никто. Хорошо всем наваляли у реки. Теперь бы самим живыми остаться.

– Нет, вы неправы, уважаемый Жун, все готовы подняться против этих богоотступников и клятвопреступников, – значит, все-таки монах, – все ждут избавления.

– Вы нам уже это обещали не раз. И где ваши полки, перешедшие на нашу сторону? Где баронские дружины Центральной и Восточной провинций? Где помощь юга? Где?.. – Старый вояка перешел на хриплый шепот.

– Все будет. Все уже услышали про наше выступление, вся страна всколыхнулась.

– Все, все, вся… Где все это? – Жун со злостью плюнул вниз.

Барон проследил плевок, который плюхнулся в озеро чуть ниже нас.

– Пока я вижу только флаги неприятеля. Егерский особый, контулукские егеря, Центральный банк, еще какие-то непонятные. Да и первых двух достаточно, чтобы сровнять нас с землей. А после этой проклятой дамбы – и вообще… – Жун плюнул еще раз. – Скоро подплывут на выстрел и за два дня выщелкают всех людей поодиночке. Говорил же, что надо было идти окраинами, собирать людей. Так нет… По Центральному тракту, с развернутыми знаменами: «Вперед, уроды, на восток!»

– Отобьемся, сколько у нас людей…

– Против егерей это не воины, а мишени.

Барон повернулся к спорящим:

– Что ты, Жун, предлагаешь? Сдаться?

– Ну ваша светлость… по крайней мере, начать переговоры. И попросить кое-кого помолиться, чтобы решения там принимал не полковник егерей, а кто-нибудь поспокойнее. Иначе переговоры пойдут только о длине веревки.

– Я против! – аж подпрыгнул на месте святоша. Из-под хламиды стали видны хорошие сапоги и кончик дорогих ножен меча. Если он священник, то я тогда – герцог Корроннский. – Какие переговоры? Мы выстоим до прихода подмоги!

– Какой подмоги, о чем вы? – Жун уже не мог плевать.

– Я не все вам сказал, ваша светлость. Не хмурьтесь, вы меня простите. Сейчас, в это самое время, когда основные силы богоотступников здесь, верные нашему делу люди в Корронне должны решить все вопросы в нашу пользу.

Барон обернулся к человеку в сутане:

– Мы, значит, приманка и отвод глаз, так?

– Вы неправильно поняли, ваша светлость. Вы – главная сила. А там нам просто помогут.

– Что они смогут сделать против Корроннского гвардейского? – Жун тоже придвинулся поближе, голоса отчетливо доносились к нам из-за стены.

– Ха, против всего полка – ничего. А вот против некоторых лиц, на которых все и держится, смогут. Я жду известий каждый день. Не волнуйтесь, ваша светлость. Нам надо продержаться еще немного. А дальше – вы будете одним из главных лиц в столице.

– Хорошо. Оставьте нас. Мне надо подумать.

– Всегда к вашим услугам, ваша светлость. – Святоша с мячом пошел вдоль стены, увидел нас в проеме и запнулся. Обернулся на барона, но ничего не сказал, вгляделся в наши с отцом лица, моргнул разноцветными глазами – вот где страх! – скривился и пошагал дальше. Холодок по спине прополз – и не ушел. Я хотел выйти, но отец удержал меня и вжал еще сильнее в стену.

– Скажи, Жун, я похож на легковерного болвана?.. – Барон не говорил, а просто шипел.

– Ваша светлость, в тот день, когда мы хоронили вашего батюшку и вы надели корону баронов Чурров, вы над отцовским гробом попросили меня всегда говорить вам правду…

– Продолжай.

– Мы с вами не легковерные болваны, а просто тупоголовые идиоты.

– Продолжай.

– Отстаивание своих баронских прав – это одно. А восстание против Корронны как таковой – это совсем другое. За первое баронов не вешают, а вот за второе…

– Продолжай.

– Где-то мы просчитались, и просчитались серьезно. Этот псевдомонах мне сразу не понравился, но убедил же, зараза… Надо было ограничиться своей провинцией и не лезть в Центральную.

– А если и вправду сейчас в столице произойдут изменения?

– Тогда мы будем точно не нужны, ваша светлость. Меня пырнут ножом, а вас найдут бездыханным с синими пятнами на лице. Да-да… Тот, кто все это затеял, найдет на это и деньги, и людей… – Жун сделал шаг в нашу сторону. – Кто здесь? Выходи.

Мы с отцом вышли и поклонились его светлости.

– А, старый лекарь с сыном… – Барон вспомнил, как отец лечил его простреленную на охоте руку.

– Подслушиваете? – Жун вытащил меч из ножен.

– Что вы, ваша светлость! Это наш пост. – Отец пытался заслонить меня, отталкивая за спину.

– И что с вами теперь делать? – Барон махнул рукой. – Даже тюрьму затопило…

– Вот они на переговоры и поплывут. Вернее – один, младший, а отца здесь оставим, на всякий случай. – Жун выдернул меня из-за отца. – Как тебя зовут?

– Окрошка, ваша светлость… – Хорошо хоть голос не задрожал от страха.

– Плавать умеешь?

– Да, конечно.

– Конечно… – Старый вояка крепко держал меня за рукав. – Ночью поплывешь туда, – он махнул головой на озеро, – найдешь самого главного. Самого-самого. Никому больше ни слова, а ему скажешь…