Рецепт моего (не)счастья - Ева Ночь

Хотите знать рецепт, как притянуть к себе внимание сильного пола?

Записывайте: мужчину нужно ошарашить.

Все эти: путь к сердцу мужчины лежит через желудок, восторженные ахи и косьба под дурочку тоже не плохи, но чтобы уж наверняка — тюк по темечку, ухватила за то, что там в наличии (если что, я о шевелюре!) и потянула мамонта в пещеру, пока он не очухался, пребывая в прострации от твоего несравненного шарма.

Девушке вообще стоит только захотеть — и нет недостижимых целей. Это мужчины при малейшем препятствии скорбно хмурят брови, заливают «горе» водкой или предпочитают стоять в позе страуса, у которого голова сквозь песок доходит до земных недр. Всё, что угодно, только бы не решать проблемы, которые кажутся им непосильными, а на поверку — тьфу! Выеденного яйца не стоят.

Впрочем, я отвлеклась. Итак: о-ша-ра-шить!

— Не пью, не курю, глупостями не занимаюсь, — сказала я в тот знаменательный день, как только объект мужского пола кинул на меня заинтересованный взгляд.

— Совсем-совсем не занимаешься? — тут же подскочил он, как боевой кузнечик, громко хлопая коленками.

Ну, понятно. Зацепился за «больное»: пить-курить его не впечатлило.

— Совсем! — отрезала я и бойко тряхнула хвостиками.

Главное — не выказать свой интерес. Объект сразу мне понравился. Высокий, статный, темноволосый. А глаза у него — синие омуты, способные загипнотизировать и засосать, как непроходимые болота. Вон, уже половину женского народонаселения засосало по самое не могу, готовы к его ногам рухнуть, заискивающе в глазки заглядывать, и в рот тоже.

Но объект к повышенному вниманию к своей персоне явно привык, а поэтому скучал, как пережравший леопёрд. Такого ещё заставь пробежаться — фиг, не поднимешь, чтобы пузо растрясти.

Впрочем, «пузо» — это оборот речи к его пресыщенностью жизни относящийся. Пуза в худощавой фигуре и не намечалось — сплошные мышцы. Видимо, мальчик активно работает над своим внешним содержанием. На счёт внутреннего я ещё не определилась: слишком мало вводных данных.

Объект в нашей разношёрстной компании появился впервые и сразу же вызвал фурор. Бастионы сдавались без боя. Намечалось два грандиозных скандала в уже почти парах, потому что девушки вдруг застыли, открыв рот, зависли и чуть ли слюну до пола не пустили. А всё из-за этого почти брюнета с синими очами.

Его приволок мой идейно-личностный оппонент Виталик Педальников, который пытался меня соблазнить, но получил от ворот поворот, а поэтому воспылал ко мне лютой ненавистью отверженного возлюбленного, хоть чувствами от него не пахло даже при попутном ветре. Воняло от него душком неблагородного происхождения. Гнилой пацан, мелочный и мстительный. К счастью, я не одна попала в его личный чёрный список: нас, отказавших ему, оказалось предостаточно, так что Виталику, конскому Педалику, было чем заняться на досуге.

Сегодня, видимо, он решил убить всех врагов одним ударом. И для этого он внедрил в нашу среду оружие массового поражения в виде маскулинного объекта, способного снести башню почти у всех особей женского пола.

Но анализ не моя сильная сторона. На тот момент я два плюс два ещё не сложила, а поэтому сделала стойку. Ну хорош-ш-ш, ну хорош-ш-ш же, гад! Просто глаз не отвести, если позволить себе пялиться, как некоторые.

Но я не из того теста. Меня мама учила: девушка должна быть недоступной, как королева. Это мальчики обязаны виться вокруг, а не наоборот, поэтому я слыла недотрогой, и всем давала понять: я не такая, не жду трамвая, но руки прочь, я не девушка на одну ночь!

До двадцати лет я умудрилась сохранить стойкость духа и преданность идеалам, не поддаться на провокации, хоть сама провоцировала слегка и троллила всех, кто невзначай попадался под руку. Так, чтобы тонус не потерять и навыки боевого искусства очаровывать не растерять.

Как-то никто глубоко меня не цеплял. Мальчики попадались милые, интересные, назойливые или с душком, как Виталик. Но ни один из них не бил под дых. Не то что этот неопознанный объект, чьё имя я не удосужилась запомнить, хоть уверена: Педалик его представлял, как только они ввалились на вечеринку, посвящённую не понятно какому случаю. Возможно, первой пятнице на неделе.

А что? Выходные впереди, жизнь прекрасна, скоро летняя сессия, а потом — каникулы. Конец мая пах романтикой, когда у девочек юбочки становятся короче, а у мальчиков — глаза ярче.

Секс, секс, секс — стучали каблучки по асфальту. И даже я, ничего не знающая о сексе на практике, ощущала флюиды, которые можно из воздуха черпать ложками и намазывать на хлеб как красную икру: вкусно, неизбито, не совсем доступно, но хочется.

К двадцати годам я мнила себя маститым теоретиком, раздающим советы подружкам с видом великого эксперта. У каждого своё призвание. Я же считала, что знаю о взаимоотношении полов всё, и могла поделиться рецептом женского счастья.

— А по-моему, это глупость — не заниматься глупостями. Если не в молодости, то когда? — присоседился ко мне объект всеобщего внимания.

Есть контакт! Но я на него не смотрю, делаю вид, что он мне не интересен, и сейчас главное — палку не перегнуть.

— По-моему, тут полколхоза только и ждёт, когда ты займёшься с ним глупостями, — пробормотала я меланхолично.

— А ты не ждёшь? — дёрнул он меня за хвостик.

— Я — нет, — хлопнула его по руке достаточно сильно, чтобы понял: руки прочь!

Полколхоза затаило дыхание. Народ даже напиваться и танцевать перестал. Объект уходил в неизвестном направлении и проявил интерес к девушке, которая намеренно его игнорировала полвечера.

Чёрт. Неудобняк какой. Я даже имени его не помню. Вот же незадача!

— Дояркина! Ты бы уже перестала из себя неприступную крепость строить! — гаркнул гад Педалик. — А то гляди, рухнет стена, поросшая мхом, от старости!

Все дружно заржали. Я и ухом не повела, хоть внутри всё закипело от ярости. Моя фамилия — Бояркина. И никому в голову не пришло её коверкать, кроме Педалика.

— Педикулёзников, уж лучше рухнуть от старости, чем в грязную лужу от гадости, — сбрила я его, с наслаждением исковеркав Виталикову и так неблагозвучную фамилию, и удовлетворённо заметила, как он пошёл пятнами.

Тут же не все в курсе, что однажды, когда Педальников приставал особо яростно, мне пришлось коленом приложиться к его божественным чреслам. Напора моего энтузазизьма Виталя не вынес — упал коленями в грязь. На этом этапе его любовный пыл резко перешёл в стадию непрекращающейся ненависти. Исподтишка он делал гадости, изредка переключаясь на другие объекты, которые его тоже по разным причинам отшили.

— И уши по утрам мой, Виталик, — сладко пропела я. Моя фамилия — Бояркина. Ты хоть не позорься, ладно? А то последних невест растеряешь.