Рецепт моего (не)счастья - Ева Ночь

Я не помнил. Смутно — какой-то гундеж в машине и слюни во все стороны. О чём конкретно речь шла — не имею понятия. Я тогда крепко думал о своей незавидной судьбе и на отца злился, как вепрь, попавший в яму.

Виталя на меня плюнул, видимо, поняв, что с этого края не будет нифига. И пока я размышлял, нужно ли это мне всё, он куда-то исчез.

И как только Виталий скрылся с глаз моих долой, тут же меня начали терзать смутные сомнения и жуткие подозрения.

Он же не зря к Илонке цеплялся. Судя по всему, она ему отдавила ко-ко однажды. А поэтому он какой-то реванш собрался брать.

Поняв это, я заметался по большой площади, сильно переполненной народом, который вмиг перестроился, и когда не стало зрелищ, переключился на горячительные напитки, жратву и дикие танцы с криками, воплями и чьими-то лифчиками, что взлетали до потолка и браво зависали на раскидисто-рогатой люстре с хрустальными подвесками.

Илону я нашёл вовремя: Виталик, по всей видимости, вознамерился сделать что-то нехорошее, поэтому я долго не думал — кинулся девчонку спасать.

К сожалению, она мой жест доброй воли не оценила — снова ускакала в неизвестном направлении, а я остался стоять с протянутой рукой, как жалкий проситель.

— Аха-ха! — захлебнулся восторженным смехом горе-любовник Виталя. — Как она тебя сделала, а? Вот же, Дояркина, мало её в детстве пороли, не чувствуется твёрдая мужская рука в её воспитании. Что с дикарки из Муходоевки взять? Все они такие, понаехавшие! Надо чем посущественнее потрясти, чем пустой ладонью, друг Богдан!

Я поморщился. Определение «друг» в исполнении Виталика мне не понравилось. Какой он мне друг? Так, даже знакомыми нас можно назвать с большой натяжкой.

— И на чём ты её отвозить собрался? — гудел он мне на ухо, буквально подпрыгивая, чтобы до уха моего достать. — На кось-кось посадишь? Я б хотел на это полюбоваться!

Чёрт. Я и забыл, что без машины. Припёрся сюда, поддавшись на уговоры этого типа, который чем дальше, тем больше казался мне мерзким и гадостным. Не зря от него Илона бегает. И, наверное, именно поэтому от других парней она шарахается тоже.

— Слушай, — постарался я отойти от него подальше, чтобы ненароком не испачкаться: слишком уж он смердел своими речами и на говно исходился, — давай я сам как-нибудь разберусь, что мне делать. Можно подумать, твоя машина — единственная в городе-миллионнике. Отвали, а? По-хорошему прошу.

— Вот так ты, да? Вот, значит, как, да? Ну, смотри, я тебя предупреждал, а уж слушать меня или нет — конечно же, твоё личное дело. Только потом не плакать и папе не жаловаться.

Слово «папа» подобно взрыву мозга. Какой-то стоп-сигнал, после которого — кишки по веткам, мозги по асфальту.

В двадцать пять, конечно, уже можно быть умнее. К тому же, я не пил и не курил, как и девушка с хвостиками Илона Бояркина, однако, стоп-слово сыграло со мной злую шутку: я вскипел до белого марева перед глазами и от души хуком слева врезал Витале в табло.

Виталя взвыл. Из разбитого носа фонтаном брызнула кровь.

Он гундосо выкрикивал мне вслед матерные эпитеты, поливал грязью мою мать, но я решил не усугублять, чтобы не отправить «друга» Виталика в реанимацию, а самому не попасть в полицию.

Я отправился искать Илону. Короче, вечер удался: ели, пили, веселились, танцевали, подрались, девушку своей мечты нашли.

Осталось только уйти отсюда подобру-поздорову, пока ещё чего-нибудь не случилось. Ни со мной, ни с ней. И хорошо бы всё же в этих вампирских сумерках её найти.

Я шёл, и народ передо мной расступался. Девушки вожделенно вздыхали. Парни поглядывали недобро, но на открытый конфликт никто нарываться не смел. Тем более, у меня нашёлся хороший адвокат-защитник, видимо, хозяин этого вертепа, который проникновенно-пьяным голосом увещевал всех остыть и веселиться дальше.

— Ну, нормально сидели, что вы? Всё хорошо, пацаны девку не поделили — подумаешь. Хотите ментов в хату? Так нас тут сразу и повяжут, а оно нам надо?

Оно им было не надо, а поэтому все, кто петушился и бычился, рассосались по территории. Кто напиваться, кто обжиматься, кто танцевать.

Всё ничего, но Илоны нигде не наблюдалось. Не могла же она уйти в ночь, пешком?

Ванная комната — благословенное место. Почти тихо, вода, прохладно и присесть есть где. Я взгромоздилась на стиральную машинку и прикрыла глаза. Всё будет хорошо. Здесь можно пересидеть. В крайнем случае, заберусь в ванную и лягу. Полотенце постелю, чтобы мягче было. Или теплее. Я ещё не определилась.

К сожалению, счастье длилось недолго.

Вначале ручку двери дёрнули. Ну, нормальные люди поняли бы, что комната заангажирована, и пошли бы восвояси. Но тот, кто стоял по ту сторону, мыслил иначе.

Раздался стук — отрывистый, но очень решительный.

— Занято! — рявкнула я, проклиная всё на свете. Ну всё ведь так хорошо складывалось. Нет же, у всех нормально, а у меня — как всегда.

— Илон, ты тут прячешься, что ли?

Я чуть не застонала, когда услышала этот голос. Красивый, как и его обладатель. Когда лица не видишь, находятся другие достоинства, на которые внимание обращаешь. Фантазия, вырвавшись на волю, сразу же нарисовала картину, когда этот самый голос называет меня по имени, а я…

— Илона, открой!

Ничуть не хуже он моё имя произносит, чем в фантазиях, правда, там получше воображалось. Не хватает страстности в интонациях.

Пришлось себя притормозить. Зачем о таком думать? Я ведь убежала от него, поэтому нечего сочинять того, чего нет и никогда не будет.

— Слушай, ты куда-то шёл? Вот и иди, иди дальше, не останавливайся.

— Не могу, — сказал он почти душевно.

— Почему? — тяжело вздохнула я, понимая, что переговоры продлятся.

— Потому что я тебя искал — раз, и мне нужна ванная комната — два.

Купаться собрался? С него станется. И так видно, что он здесь случайно залетевший в курятник орёл.

— Быстро заходи! — шиплю я, затаскивая его за руку внутрь, закрываю дверь на защёлку, а только потом понимаю, как это вообще смотрится со стороны.

Судя по всему, Богдану это понравилось. Он нависал надо мной и рассматривал с удовольствием. Места тут не так уж и много, поэтому мы почти прижаты друг к другу, не хватает несколько сантиметров для приличий. Не знаю, откуда это во мне, но я зациклилась на этих сантиметрах намертво, а поэтому попятилась и упёрлась задницей в бортик ванной.

— Ты всё не так понял, — пискнула и закрыла глаза. Его слишком много. Он подавляет. А я, дура, мало того, что дверь своей рукой закрыла, так ещё и в ловушку сама себя загнала: мимо такого тела не пройдёшь, если оно не захочет выпустить.

— Ты тоже, — голос над головой прозвучал спокойно, и я рискнула открыть один глаз, а затем второй.