Яд первой любви - Элла Савицкая

***

Я был у нее первым.

Как сейчас помню глаза тёмного шоколада, которые смотрели на меня с упоением и вместо эгоистичной сволочи видели того, кто подарит ей заслуженную нежность и любовь. Лиля была достойна самых чистых и безоблачных чувств. Маленькая глупышка. Моя бывшая одноклассница. Мимолетное увлечение. Я изменял ей, а она прощала, прятала слезы и говорила, что любит, подпитывая самолюбие и без того гнилого ублюдка. Светлое облако в темном тоннеле моей жизни.

Я отпустил ее тогда. Знал, что, если сам не оторву от себя вместе с мясом, она так и останется послушной верной зверушкой и будет мучить и меня и себя своей несвоевременной любовью. Я жить хотел, трахать напропалую баб и вдыхать аромат истинной свободы.

А сегодня она вернулась в мою жизнь. Десять лет почти не изменили прежнюю девчонку с милым личиком. Разве что добавили ей гордости и самодостаточности. Без тени прошлых чувств и эмоций. Как будто и не было шести месяцев наших отношений и той маленькой девочки, грызущей ногти у телефона в ожидании моего звонка.

И теперь я не отпущу ее. Не потому что эгоистичная сволочь внутри меня отчаянно жаждет почувствовать, как это снова быть любимым ею, а потому что я изменился и готов бороться за свою любовь. Все это время я так или иначе возвращался к воспоминаниям о своем персональном солнце, которое не ушло за горизонт с ее исчезновением, а словно спряталось в тень и только и ждало момента, чтобы выйти и наполнить мою жизнь таким необходимым смыслом.

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Влад

- Нам нужно расстаться, Лиль, - собственноручно спустил курок и выстрелил в висок той, кому все три месяца лета изменял налево и направо, теряясь в именах и калейдоскопом меняющихся телах самых разнообразных баб.

Цветочек вздрогнула и облила меня погасшим светом своих карих глаз, в которых заблестели слезы. Сглотнула, но стойко выдержала удар.

- Почему?

Что мне ей нужно было сказать? Что я не хотел обременять себя и приковывать к ней невидимыми путами? Что совсем не было желания посвящать себя одной единственной? Что вокруг шведский стол, а мне всего семнадцать, и я могу взять любое блюдо вместо того, чтобы жрать пресный салат оливье?

- Потому что так будет лучше, - втянул в легкие горький табачный дым и выпустил серое облако вверх.

- Для кого?

- Для тебя.

Отчасти это правда. Ей действительно будет лучше без меня. Не знаю вообще как так получилось, что мы начали встречаться. Просто она такими глазами меня провожала в школе, что что-то в грудной клетке каждый раз дергалось, отвечая на этот чистый, не пропитанный похотью взгляд. В ней не было той грязи, что была в остальных. Не было желания залезть мне в штаны и карманы, в которых всегда были бабки, благодаря отцу. Цветочек просто влюбилась, и, бывало, мы по пять минут таращились друг на друга на уроках вместо того, чтобы слушать учителей, а я кайфовал. Ловил эгоистичное удовольствие от ее внимания. Мне нравилось быть чьим-то эпицентром просто так, не за бабки или секс, которого у меня уже на тот момент было вдоволь.

Потом я просто взял ее номер у нашей классухи, когда Лиля заболела и отсутствовала в школе целых пять дней. Мне стало пусто без нее и ее обожания. Позвонил, и с тех пор мы считались парой. Трепались по телефону по два часа, что очень удивительно, потому что торчать дома с трубой у уха вообще не мое, но ее смех будоражил нечто так глубоко, что я не мог отказать себе в этом удовольствии. Наш первый поцелуй не был чем-то феерическим, хотя целовалась она отменно. Заводила меня своей неопытностью с пол-оборота.

Лиля стала моей во всех смыслах. Семнадцатилетняя девственница. Таких днем с огнем не сыщешь, а мне досталась. Правда ублюдочность во мне настолько укоренилась, что я не оценил. Просто взял, что мне предлагали на вышитом золотом полотенце. Со мной она узнала, что такое минет в машине, секс по углам и пьяные драки в клубах.

Грязь, грязь, грязь. Спустя месяц верности я начал чувствовать себя именно таким рядом с ней. Грязным.

Она звонила всегда, когда возвращалась домой после вечерних прогулок с подружками, не давая мне повода для ревности ни разу, а я начал зависать с телками, потому что эта правильность и чистота меня душила. Я не мог понять и принять ее щедрый дар, да и не нужен он мне был тогда. Мудак одним словом.

- А для тебя? – спросила тихо.

Стушевался под ее испытывающим взглядом, но все равно продолжил резать без ножа.

- И для меня тоже. Я много чего натворил летом, ты меня не простишь.

Простит. Еще как простит, если поцелую, к себе прижму и скажу, что люблю, хотя я никогда этого не говорил. Не пошлет куда подальше не потому, что она бесхребетная, а потому что эта любовь оказалась сильнее ее. И я видел это. Уже сейчас по глазам читал затаившееся прощение, поэтому…

- Лиль, давай без слез только, хорошо? Я не против общаться, да и впереди последний год учебы в школе, нам так или иначе придется пересекаться, поэтому давай просто остановимся здесь.

- Зачем ты позвал меня три дня назад и занимался со мной сексом, если собирался расставаться?

Голос дрогнул, а тонкие пальцы нервно пробежались по каемке красной юбки, одной из тех, что мне нравились на ней.

- Потому что соскучился.

И это гребанная правда. Я реально соскучился, но получив то, что хотел, уже через три часа долбился в другую, напоминая себе о том, что чистота – это не мое. Я скотина и подонок, и мне нравится так жить. Точнее нравилось. Тогда.

Лиля наполнила легкие воздухом, собираясь что-то сказать, но в последнюю секунду передумала и, не глядя на меня, встала со скамейки перед моим домом.

- Я согласна, так будет лучше, - бросила, стараясь не выглядеть жалкой, а меня пронзило уколом боли где-то в самом сердце, настолько глубоко, что я не понял, показалось мне это или нет.

- Будь счастлива, Цветочек!

Лиля посеменила к своему дому, а я продолжал смотреть в удаляющуюся стройную спину. Цвети, Цветочек, тянись к солнцу и радуй окружающих своим светом и теплом. Ты заслуживаешь лучшего. Ну а я…

Вынул телефон из кармана и набрал сразу нескольким телкам:

«Встретимся?»

Двое ответили моментально:

«Во сколько?»

Вот. Это моя жизнь. Моя желанная свобода. И когда-нибудь однажды я захлебнусь в ней, давясь пыльным кислородом.

НАШЕ ВРЕМЯ

Лиля

Дождь безжалостно хлестал по щекам, пока я, перепрыгивая лужи, пыталась добраться до дома после десятичасового рабочего дня. Ветер гнул деревья к земле, трепля пожелтевшие листья и срывая их под ноги прохожим. Ноги промокли почти сразу, как только я вышла из офиса. Исхудавшая подошва не была готова к таким жестоким испытаниям этой осени, но денег на новую обувь пока не было, поэтому все, на что можно сейчас надеяться – это вкусный чай и таз с горячей водой и горчицей, чтобы не простыть.