«Я пригласить хочу на танец Вас…» - Галина Васильевна Воскресенская (Железнова)

Книга 1. Корень зла

Кармическая трилогия 

(Древний Египет. 27 век до н. э.)

Наверное, это трудно – не делать зла. Особенно, когда не знаешь, что это – зло и что оно наказуемо.

 (От автора)

Глава 1

Солнце блеснуло и скрылось. Как? Почему? Что – утро? Найфел открыла глаза. Тёмные проёмы для окон и за ними тени у хижины на фоне пуны провалились куда-то.

Да нет – ночь. Глубокая, чёрная. Откуда ж Солнце сверкнуло? Непонятно… Она снова сомкнула веки, и снова Солнце! Но только уже не просто блеск его: Оно живое! Глаза, нос, губы… Неописуемой красоты лик юноши мелькнул, чуть увеличился, чуть улыбнулся и… пропал. Найфел ждала, ждала его нового появления, но оно больше не случилось. Веки её сомкнулись, очарованные видением, и она заснула.

Её разбудил утренний свет. Она проснулась, вся в каком-то смятении. Что? Почему? Ах, да: она видела чудо! Прекрасный лик молодого человека – о-о!! Внезапная радость охватила юную египтянку. Она вскочила с матраца и побежала из хижины на волю. Там мать её чистила и отбивала шкуру небольшого кабана.

– Матушка Ме! – воскликнула Найфел. – Какой мне сейчас непонятно красивый сон приснился!

Мехатэ (так звали мать Найфел) подняла голову, недобрым взглядом окинула дочь, хриплым голосом бросила ей:

– Всё спишь, как младёшенька зарытая, на сны наглядеться не можешь. Горе моё нильское. Помогла бы лучше. Отец со товарищами вчера на охоте заколол дикого кабана – вот прибыль-то! Давай вместе чистить да выглаживать, пока не высохло!

Найфел подскочила к Мехатэ, взяла скребок и тоже занялась шкурой…

– Что снилось-то? – сквозь зубы спросила мать.

– Ой, матушка Ме, – защебетала Найфел, – сначала ночь, всё темно-темно, а вдруг как Солнце сверкнуло! Но тотчас исчезло, как ни бывало. А потом снова вышло…

– Солнце Ра два раза не выходит. Спаси нас, Бог Солнца Ра!

– Спаси нас, Бог Солнца Ра! – повторила покорно Найфел. – Но что было дальше, матушка Ме, ты послушай! На нём прямо лицо появилось! Юноша молодой, красивый, как сам Ра!

– Ты что?!– одёрнула её мать. – Красивых, как сам Ра и как Бог-фараон, не бывает! Никто не смеет быть похожим ни на какого Бога!

– Ну, не то, что похож, а просто очень красивый. У нас в деревне таких красивых нет.

– Ну и что, что приснился? Он тебе сказал что-нибудь?

– Нет, молчал, только немножко улыбнулся.

– Мало ли кто улыбается. Глупая ты, Найф. Стукнула бы его в нос.

– Ты что, матушка Ме! Как можно? Я теперь только и думаю о нём.

– Работать надо, слышь? А не о парнях думать! Дел полно!

– А если я его встречу НЕ ВО СНЕ?

– Не дай тебе Бог! Повернёшься и уйдёшь восвояси. Не нам, бедным, с красавцами якшаться богатыми.

– А если он бедный?

– Бедных красивых не бывает.

Глава 2

Семья Абд ат-Тавоаба – его жена Мехатэ и единственная дочь Найфел – жили в стране Египте, в Древнем Царстве, при  IV Династии, при грозном и жестоком фараоне Хеопсе, которого египтяне называли Хуфу, очень боялись и почитали. Абд ат-Тавоаб был земледельцем и охотником. Через каждые восемь плюс восемь дней уходил в Гизе (позже это место стали называть Гиза) на строительство пирамиды для фараона – это было всеобщей повинностью. Никто не мог от этого уйти.

Деревня, где жили эти люди, располагалась возле города Сокара, что был неподалёку от Мемфиса, столицы Древнего Царства, и находилась на очень высоком холме около Великого Нила, так как раз в четыре месяца Великий Нил разливался, как море, и затоплял всё, что было вокруг, в том числе и низкие деревни. А те, что располагались на холмах, так и оставались на месте, только вода заливала их почти до края, оставляя дома, двор, дорожки нетронутыми. Тропические ливни шли, резко кончаясь, с июля до начала ноября, заливая землю и растительность что было силы.

Семья Абд ат-Тавоаба жила в бедной лачуге, имела только одну кушетку для сна и матрацы. На кушетке спал Абд ат-Тавоаб: так ему было легче вставать с его больной спиной, которую мужчина надорвал на стройке пирамиды. Как только Абд ат-Тавоаба ни лечили, и шины не раз накладывали, но всё равно он еле вставал и с трудом ложился. А Мехатэ и Найфел спали на матрацах. Мехатэ помогала мужу, вела хозяйство в доме, прибиралась, обрабатывала диких уток и то, что муж приносил с охоты. Слава богам, у семьи Абд ат-Тавоаб была одна корова, которая их кормила.

Остальные жители деревни жили так же бедно. Выходили из дома лишь те мужчины, кто по окончании разлива Нила работал на орошённых полях, чернозёме, терракотовой земле. Женщины за пределы своего двора практически не выходили, занимаясь домашним хозяйством. Так и Найфел почти всё время проводила в доме, во всём помогая матери по хозяйству и лишь изредка общаясь с соседями.

Абд ат-Тавоаб и Мехатэ не однажды желали подарить своим богам ребенка ещё, кроме Найфел: два раза по мальчику и ещё раз девочку, но от плохого питания и болезней дети умирали, не дожив до года. Выжила одна Найфел, и теперь ей было шестнадцать.

Это была очень красивая девушка со светлой кожей и голубыми миндалевидными глазами. Ещё до рождения старшей (и единственной, как это оказалось) дочери Абд ат-Тавоаб с женой переселились в Египет из соседней Ливии, оттого у девушки и была более светлая кожа, чем у местных жителей. Соседские парни засматривались на юную красавицу, пытались ухаживать за нею, но сердечко девушки пока никто не тронул, и она никому не отвечала взаимностью. Да и отец её был строг, не подпускал к дочери ухажёров из таких же бедняков, как он сам, надеясь на выгодный брак Найфел.

Из двора лачужки Абд ат-Тавоаба были видны роскошные постройки Мемфиса: дворец фараона и богатые дома его вельмож.

– Отец мой, – часто спрашивала Найфел у Абд ат-Тавоаба, – почему мы не живём в Мемфисе или хотя бы в Сокаре?

– Мемфис – очень богатый и очень сытый город, – отвечал дочери Абд ат-Тавоаб. – У нас с матерью не было таких денег, чтобы купить даже самый скромный домик в столице. Более того – наших средств не хватило и на то, чтобы приобрести жилище в самом Сокаре.

– А почему мы бедные? – допытывалась девушка.

– Так боги велели, бог с небес и бог-фараон, – отвечал отец.

– А бедные бывают красивыми?

– Очень редко. И только с позволения богов, – отвечал Абд ат-Тавоаб. – Вот ты у меня красивая, доченька. Создали же боги такую! Страшно тебе, должно быть?

Найфел зарделась от похвалы отца. Но не всё ей было понятно, и девушка продолжала забрасывать родителя вопросами:

– Отец дорогой, а почему мне должно быть страшно?

– Потому что красота девушки – чистая вода. Ты, Найфел, с каждым днём расцветаешь всё ярче и краше, и всё парни только и мечтают, чтобы напиться тобою. Но не каждый же думает о том, чтобы жениться. Испортят тебя, жизнь искалечат…

Глава 3

Широко и полноводно течёт