Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь - Екатерина Богданова

Где-то за гранью времени и пространства

«Она не знала покоя, без устали металась в бескрайней темноте и искала хоть что-то. Но вокруг было лишь бесконечное ничто.

„Нет, я не могла проиграть! Мой план был идеален!“ — вопило воспаленное сознание безумной женщины. Да и что ей оставалось делать, ведь от нее и осталось одно лишь сознание, развеянное в бесконечной пустоте. В месте, где нет ни времени, ни пространства, мысли королевы Немии, королевы без королевства, словно капельки ртути, стекались в одну живую ядовитую кляксу. Когда же все ее ненависть и ярость объединились, их отрицательная энергия была столь велика, что свершилось величайшее из чудес — они обрели материальную форму!

Теперь Немия могла не только испытывать жажду мести, но и ощущать обжигающий холод мертвой мглы, что придавало ей еще больше сил и увеличивало энергетическую мощь.

Каковы были шансы встретиться в не имеющей ни начала, ни конца бездне двум скитающимся по ней душам? Этого вообще не должно было случиться! Но богиня решила иначе…

Они почувствовали друг друга. Она — жар его любви и тоски по любимой, он — стужу ее ненависти и желания отомстить. Они устремились друг к другу и схлестнулись в равном противостоянии. Две противоположные, как лед и пламя, души сплелись в тугой комок, сливаясь в попытке одолеть друг друга. Если бы в бездне можно было что-то услышать и было кому слушать, то звук взрыва оглушил бы любого. Вспышка же выжгла бы глаза за многие миллиарды километров.

А когда нестерпимо яркий свет чуть померк, бездна перестала быть бездной. В извечном противостоянии добра и зла, света и тьмы родился новый мир, отвоевав у пустой бесконечности маленький клочок пространства. Могли ли Карай и Немия предположить, что их борьба способна породить новую вселенную? Но именно это произошло.

Пройдут многие столетия, прежде чем первые, еще совсем слабые и не обладающие сознанием ростки жизни проклюнутся на благодатной почве. Века будут сменять друг друга, по зеленым лугам побегут стада, а за ними ступит нога человека. Однажды человеку приснится сон о борьбе двух душ, запертых в бездне. И наречет он свой мир Немрай, в честь имен тех, в чьем слиянии был рожден его дом.

Легенда о чистом зле и силе любви будет передаваться из уст в уста, а потом мудрецы увековечат ее в письменах, чтобы люди, населяющие Немрай, не повторяли ошибок Немии и Карая.

Но, как и любой другой мир, Немрай, будучи созданным из баланса добра и зла, продолжит начатую своими прародителями борьбу».

— И кто же победит? — Черноволосый сероглазый мальчуган лет пяти быстро сел на кровати.

— Спи, Карвин. Завтра я расскажу тебе другую сказку, — пообещала ему мать, стройная красивая шатенка с непреходящей тоской в глазах.

— И она тоже будет про папу? — с надеждой спросил малыш.

— Конечно, как и каждый вечер. Только завтра я постараюсь придумать более добрую и веселую сказку, — погладив сына по черным как смоль волосам, ответила она.

Женщина поцеловала малыша в щечку, поправила одеяло и вышла из детской.

— Ваше величество, ваше величество! — Крича на бегу, к королеве Саминкаре Возренийской на всех парах несся посыльный. — Там такое! Там донесение из Наминайской империи. Вас ждут в зале совета!

— Ступай. Я скоро присоединюсь к уважаемому совету, — ответила королева. — И не шуми, дети спят.

— Прошу прощения, ваше величество, — поклонился посыльный и убежал прочь.

В минуты сильной печали все сторонились королевы. Такой болью и тоской веяло от нее, что людям становилось тоже больно и тоскливо.

Королева вошла в зал совета, ожидая увидеть мудрых советников, но ее встретили лишь Мордок и статс-дама. Перед ними на столе лежал светящийся свиток. Прочитать его будет возможно только после того, как ее величество Саминкара уничтожит магию, защищающую содержание послания.

— И что же случилось такое неординарное, что вы отвлекаете меня от детей? — спросила королева, строго глядя на тех, кто поддерживал и наставлял ее уже более шести лет после восхождения на престол.

— Личное послание от императора Анторина Намийского. Подписано «Срочно. Есть зацепка», — ответил сморщенный, но еще не потерявший хватку старик, до сих пор держащий тайную канцелярию в крепких не по годам руках.

— Так чего же вы тянете! — воскликнула королева.

Она подбежала к столу, схватила свиток и в мгновение выжгла всю защитную магию до капли. Развернула послание, вчиталась в строки и пошатнулась.

— Присядьте, ваше величество, — ласково проговорила статс-дама, подставляя стул.

— Ну что там? Не томите, — не выдержал обычно сдержанный маркизет Мордокий.

— Я завтра же отправляюсь в Наминайскую империю! — решительно ответила королева. — А оттуда в мир доминантов.

— О чем это вы? Какой мир? Вам нужно отдохнуть, — принялись уговаривать ее Мордок и статс-дама.

— Не важно! — резко перебила их королева. — Завтра же утром я отбываю. В мое отсутствие за детьми присмотрят моя первая фрейлина и леди Виколла. Текущие дела не требуют моего постоянного присутствия. Вы прекрасно справитесь с рутинной работой без меня. В случае непредвиденной ситуации придворный магистр свяжется с наминайским двором, а они, в свою очередь, со мной. Можете идти.

— Но ваше величество… Это, должно быть, очень опасное предприятие, — проскрежетал тайный советник.

— Ступайте! — повысила голос королева. — Мои решения не обсуждаются.

— Я понимаю вашу боль, но эгоистично рисковать своей жизнью, зная, что дома ждет несмышленое дитя, моя девочка, — тихо произнесла статс-дама, дождавшись, пока Мордок покинет зал.

— Я знаю, тетя. Но если не попытаюсь, то просто возненавижу себя, — ответила королева, вдруг ссутулившись и опершись руками о стол.

— Ты и так себя не любишь совсем, — сокрушенно покачала головой пожилая женщина. — Ну что с тобой поделать… Поезжай, я присмотрю тут за всем, — проворчала она, направляясь к выходу.

Утром королева инкогнито отбыла в Наминайскую империю с частным дружеским визитом.

— И куда мы на этот раз? К очередному самозванцу шаману кочевников или будем опять на Рондая наседать, чтобы артефакт воссоздал? Я, конечно, не против поиздеваться над магом, но можно же сделать это чуть позже, — сонно щурясь, ворчала Дамон.