Охранитель! - Виталий Иванов

Эта книга о том, как сохранить Россию, как не допустить победы внутреннего врага, — давайте назовем вещи своими словами — предателя. Это книга об элементарной идеологической гигиене, которая позволяет государственному организму если не болеть, то по крайней мере не умереть от заразы. Это книга об «охранительстве».

Отдельные наши оппоненты искренне полагают, что «охранительство» — выдумка Путина и что охранители, с приходом в 2008 году на пост президента нового человека, исчезнут, как дым. Ошибаются! Охранители — они же государственники — тем и хороши, что, появившись раз, с политической сцены могут быть убраны лишь силовым путем. Это антитела государственного организма, защищающие его от болезней. Уберите антитела из организма — и достаточно будет малейшей простуды, чтобы свалить гиганта. Так что «эпоха охранительства» может окончиться только вместе с Россией.

Само понятие «охранительство» наша вечно оппозиционная интеллигенция постаралась сделать не просто враждебным, даже неприличным. Та же публика — разъедавшая и обрушившая страну сто лет назад, ничему не научившись, пытается сделать то же самое вновь. Сюжет, собственно, описан дедушкой Крыловым (типичным, кстати, охранителем), называется «Свинья под Дубом». Именно для защиты государственного Дуба от таких вот свиней и нужны «охранители». Потому как альтернативой «охранителю» является «вредитель».

Вообще сочинять некое предисловие к книге Иванова крайне затруднительно: пересказывать то, что уже изложено, нет смысла. Это тот редкий случай, когда позиции совпадают почти полностью, иногда вплоть до лексики. Поэтому единственное, что остается, это остановиться на этих «почти».

Автор разделяет прежнюю «соревновательную олигархию» и нынешнюю, которую называет «консенсусной», объясняя, вполне адекватно, почему прежняя «соревновательная олигархия» не совместима с жизнью. На самом деле олигархия это и есть власть. Ни в какой другой власти олигархи не нуждаются. Главной чертой олигархии является слабое, точнее, «вырожденное» государство, где формальный правитель существует только постольку, поскольку позволяют олигархи. Это не терминологический нюанс, это вечные российские качели: олигархические элиты, узурпирующие власть и доводящие страну до катастрофы, и сильная власть, обращающаяся к народу через голову элит для спасения страны. Это «привычная травма» российская — измена элиты. И всегда — обращение «олигархов» к внешнему врагу, чтобы он защитил ее привилегии от дикого народонаселения. Нынешняя власть и формируемая ею новая элита, как бы к ней ни относиться, по этому признаку олигархией не является. «Олигархов» в смысле настоящей полноты власти у нас нет, и завестись они могут только на трупе России.

Весь разговор о суверенной демократии не имеет смысла, если не обеспечены предпосылки суверенитета, то есть достаточная степень могущества экономического и политического, чтобы противостоять внешнему диктату. Это, собственно, хорошо понимает автор. И в связи с этим формулирует различия между «империей» и «державой». Мол, если империя всегда стремится к экспансии, то держава может обладать достаточным могуществом, не становясь империей. На самом деле империи (и современные империи, и исторические) отнюдь не всегда стремились к экспансии. Например, Китай — Поднебесная империя — за определенными рамками всегда тяготел к жесткому изоляционизму.

Империя — это не экспансия сама по себе, а в первую очередь — осознание некоей миссии: духовной, религиозной, цивилизационной. Где экспансия не является имманентным признаком, а определяется характером, пониманием этой самой миссии. Поэтому слово «империя», если кого-то оно почему-то коробит, скорее можно было бы заменить «цивилизацией», чем «державой», поскольку здесь важен наднациональный — ценностный аспект.

Возникает ощущение, что эта самая отдельная «держава» понадобилась для того, чтобы как-то оправдать «огрызочность» нынешней российской империи. Понятие имперской идентичности как противовес «национально-этнической» или «гражданско-общечеловеческой» позволило бы избежать некоторой вязкости, когда речь заходит о так называемом русском вопросе.

Банальные стенания об отсутствии «русской нации», на мой взгляд, — издержки универсализма, попытки сформулировать национально-государственные понятия в неких единых «общечеловеческих ценностях». Таких форм на самом деле нет. И не только для России и русских.

Заимствование форм политической организации очень мало связано с заимствованием содержания. Например, японский послевоенный парламентаризм, по форме сильно смахивающий на британский, по содержанию гораздо ближе к сменяющим друг друга таиландским военным диктатурам, чем к британскому образцу.

Что касается собственно России и русских, то русские — это всего-навсего имперскообразующий народ. Это этнос, который не может существовать вне более широкой имперской общности. Вопрос достройки нации, более или менее подогнанной под западную политологическую терминологию, — это вопрос достройки империи. Такой империи (или «цивилизации»), где вечный спор «российский или русский» будет лишен всякого смысла, поскольку внутри и так все всем понятно, а что думают «снаружи», не имеет никакого значения. К тому же содержание спора не переводимо на «снаружные» языки.

Собственно, единственное, в чем не соглашусь с автором, — в чрезмерном старании дистанцироваться от неполиткорректных понятий. Как и от самой нынешней кремлевской власти. Такой подход несколько ограничивает воображение в области возможных вариантов развития как собственно российского государства, так и текущего политического процесса. Тем более что именно в силу «суверенного» характера нынешнего российского режима влияние внешних факторов на выбор таких вариантов прямо пропорционально попыткам нам эти «варианты» навязать извне. А так все абсолютно верно. Можно сказать — катехизис охранительства. Очень полезное чтение.

Михаил Леонтьев

Принято считать, что охранитель — это тот, кто последовательно выступает публичным сторонником и защитником действующей власти, существующего общественно-политического строя и сложившегося порядка вещей. В общем это верное определение. Но оно охватывает не только идейных («идеологических») сторонников власти, строя, порядка, но и всевозможных конформистов, карьеристов и обычных наемников. Нельзя отказывать им в праве называться охранителями, хотя границу, безусловно, проводить необходимо. Есть идейные охранители и есть «неидейные». Кроме того, идейные охранители между собой тоже довольно сильно различаются. Грубо говоря, одни поддерживают режим, потому что считают его политику правильной и эффективной, а другие — поскольку видят некие серьезные угрозы, перед лицом которых нужно забыть о своих претензиях к власти и стать на ее сторону.

Себя я отношу именно к последним.