Испытание для бабника - Любовь Попова

Солнце ярко светило посреди голубого неба, в воздухе слышалось пение птиц — в город медленно приходила весна.

Я зябко передёрнула плечами — всё же для длительных прогулок на улице пока ещё было слишком прохладно — и поплотнее натянула шарф. Потом поправила лежащий на коленях огромный справочник английских неправильных глаголов. Перелистнула страничку и раздражённо покосилась на разбушевавшихся неподалёку однокурсников.

Студенческая футбольная команда в полном составе шла с поля к раздевалкам. Они бурно и очень шумно обсуждали завершившуюся тренировку. Рядом с ними Валька с Лелей, мои закадычные подружки. Они притащили меня на этот продуваемой всеми ветрами стадион.

Кстати приятно познакомиться. Лера Старикова. Зануда, синий чулок и вообще ботаничка. Парня нет, и кается не предвидется. Банально? Скучно? А мне все равно, ведь образование самое важное в жизни. Ведь так? Ведь важное?

Конечно, девчонки пытались убедить меня в обратном. Даже смогли вынудить, сменить старческий образ на вполне себе привлекательный. Но очки я отвоевала, хотя если честно, они не нужны мне, просто они позволяют наблюдать за всеми без страха быть пойманной за руку.

— Ну ладно, — вздыхая, пробормотала я. Не стоит себя обманывать. — Не за всеми. За одним.

Звуки за спиной усилились, и я услышала звонкий смех Лельки. Они с Валькой дружат с самого детского сада. Я к ним случайно в компанию попала. Сначала они смеялись надо мной, не зло, но обидно. Потом попросили списать, а потом я стала их первым опытом в познавании парикмахерского искусства. Они мечтали открыть свой салон. Правда пока кроме так называемой дружбы с парнями эта идея не двигалась вперед.

Вот и сейчас им был не интересен футбол, как таковой — раньше они ни разу не проявляли подобного рвения. Скорее, у них на уме было нечто совсем другое.

Не совсем приличное.

Неодобрительно покачав головой, я вновь уткнулась в книгу. Но вдруг почувствовала мурашки на шее. Они появлялись всегда, когда за мной кто-то наблюдал. Ну, по крайней мере, мне так казалось. Я вскинулась и огляделась по сторонам, но увидела лишь оцифрованные спины игроков, скрывающихся за дверями раздевалки. Недоумённо пожав плечами, я вернулась к прерванному чтению английского справочника.

Я всегда мечтала о Лондоне, о его туманах, о Бейкер стрит, где жил мой любимый выдуманный детектив, о рождественском пудинге и о прогулке по ночному городу с…

Об этом лучше не думать. Лучше сосредоточится на материале.

Материал был так интересен, что я совсем забыла о времени, очнувшись, лишь когда одна из порхающих повсюду пташек присела отдохнуть на мое плечо — настолько я стала напоминать дерево? Как тот медвежонок из мультика.

Хмыкнув и посмотрев на часы, я убрала книгу в сумку. На ходу собрала свои черные волосы в высокий хвост на затылке. И пошла на поиски своих подруг.

Они, наверное, снова сплетничали с поклонницами футбола в женской раздевалке, и я была полна решимости напомнить им, что до итоговых экзаменов восьмого, последнего семестра осталось всего ничего — чуть меньше трёх месяцев.

Предстояло изучить ещё гору материала и ещё большую гору вспомнить, но у романтичной Вальки и слишком откровенной Лельки на уме было только одно.

Парни.

Наверняка опять обсуждают атлетические тела с постоянными подругами футбольной команды Ани и Ланы. Чем они занимаются на околофутбольных вечеринках, я предпочитаю не думать.

Привычно закатив глаза от представшей перед глазами картинки, я открыла дверь раздевалки и вошла внутрь.

Как ни странно, подружки уже были одни и стояли у стены в конце коридора. И самое удивительное, стояли тихо, боясь даже пошевелиться.

— Ну, сколько уже можно? — начала было я, но на меня тут же грозно зашикали.

Оказалось, девчонки по очереди заглядывали в щель в стене мужской раздевалки. Откуда она вообще там взялась? Щель.

Я подошла ближе, чувствуя странный трепет, словно сейчас узнаю действительно что-то важное. Что-то, что изменит всю мою жизнь.

— Ого, какая у него мощная плоть! — покраснела Валька.

— Да, член у него, что надо, так и просится в рот, — кивнула Лёлька и махнула мне рукой. — Лерусик, иди сюда, зацени, какой зачётный хуй!

Я нехотя, чувствуя непонятный мне самой страх, чуть наклонилась, заглянула в щель и обомлела. Дыхание замерло и кровь бросилась в лицо при виде абсолютного обнажённого Ивана Корзуна с эрегированным членом наперевес.

Уловив на себе насмешливые взгляды подружек, я постаралась сделать выражение своего лица абсолютно равнодушным, хотя разгоряченная кожа наверняка меня выдавали, и чуть охрипшим голосом тихо заключила:

— Его половой орган идеального размера и вполне готов для зачатия.

Я хотела добавить что-то ещё в таком же академичном стиле, но меня прервал сдвоенный возмущённый выдох девчонок:

— Ах, она су-у-учка!

Девушки засопели от возмущения, глядя на то, как столь понравившийся им орган попадает в плен чьих-то цепких женских ручек.

Тонкие пальчики нежно огладили возбуждённый ствол и принялись методично его ласкать, пока невидимая с такого ракурса девушка увлечённо целовалась с Корзуном.

Закусив губу от охватившего меня стыда и некого, не совсем понятного даже мне самой неприятного ощущения, я сделала вид, что всё это меня совершенно не интересует. Вот еще… Даже отошла на метр в сторонку.

Правда, покидать раздевалку не спешила, устроившись на низенькой скамейке. Мои мысли плавно потекли в русло, имя которому было — Иван Корзун.

Вообще, Корзун славился тремя вещами: он отлично играл в футбол, он был тем ещё бабников и его дядя спонсор нашего вуза.

Это не делало его высокомерным, но определенная доля эгоизма проявлялась. Ведь ему по сути можно было все. Даже трахать, какую-то сучку на глазах у однокурсниц.

И ещё Ваня Корзун пару раз спас мне жизнь.

Тяжело вздохнув, я очнулась от захвативших меня мыслей, а подружки всё так же продолжали наблюдение.

— Ого! — тихо ахнула Валька. — Да это же…

— Ага! — вторила ей Лелька, на чьём лице расплывалась издевательская ухмылка. — Ох, она у меня и попляшет!

— Но чем она его очаровала? — продолжала удивляться светловолосая и пышногрудая Валька.

Не зря родители говорили, что моё любопытство родилось раньше меня самой. Возглас Вальки стал последней каплей в чаше терпения, и я тоже приникла к щели в стене.

— У неё подходящие молочные железы для вскармливания ребенка, — заметила я, поглядывая, как колышется крупная, словно пара спелых дынь, грудь Лоры Разумовской. Уже, как два года замужней дочери проректора. — Наверное, это его и привлекло.