Детская книга - Борис Акунин

Жил-был на свете, а если точнее, в столице РоссийскойФедерации городе Москве, один мальчик, а если точнее, ученик шестого класса попрозвищу Ластик. И вот однажды, а если точнее, 29 сентября 2006 года, этотмальчик угодил в историю.

Точность здесь совершенно необходима, потому что без нее этаповесть будет восприниматься как сказка. А между тем, все описываемые в нейсобытия произошли на самом деле. И, может быть, даже не один раз.

Мальчик, о котором пойдет речь, на первый взгляд был самыйобыкновенный. Именно что «на первый взгляд», ведь обыкновенных людей на свете,как известно, не бывает. Всякий человек кажется обыкновенным, только если кнему не присматриваться. А присмотришься как следует – обязательно скажешь:ничего себе «обыкновенный».

Вот и Ластик, если бы кто-нибудь из одноклассников вздумал кнему как следует приглядеться, оказался бы очень даже необыкновенным. Простоникому из его одноклассников это в голову не приходило. Во-первых, Ластик был вклассе самым маленьким по росту. Во-вторых, на зубах у него были металлическиебрэкеты. В-третьих, он плохо успевал по математике, а школа, в которой онучился, называлась «Лицей с естественно-математическим уклоном». Главное же,Ластик пришел в класс самым последним, когда все давно успели подружиться, иновый друг, да еще такого маленького роста и с кривыми зубами, был уже никомуне нужен.

В оправдание Ластика можно сказать, что он просто еще неуспел как следует вырасти – родители отдали его в школу на год раньшеположенного возраста. Так что если сравнивать его с пятиклассниками, онполучился бы не очень-то и маленький, а вполне среднего роста. И поматематическим дисциплинам он плелся в хвосте не из-за тупости, а потому что допозапрошлого года учился совсем в другом лицее, где уклон был, наоборот,историко-литературный. Это мама захотела, чтобы Ластик обучался точным наукам,потому что будущее за ними, а математика – настоящая мужская профессия. Папапробовал спорить, говорил, что он вот гуманитарий и ничего, но с мамой долго непоспоришь. Она сказала: «Вот именно. Хочешь, чтоб из твоего сына тожеполучилось ничего?»

И поэтому, когда семья переехала на улицу Солянку, Ластикаотдали в новый лицей. А его сестру Гелю оставили в прежнем, ведь она девочка ией настоящая мужская профессия ни к чему. Девочкам, как замечал Ластик, насвете вообще живется гораздо легче.

Теперь пора объяснить про кличку «Ластик». Она возникла неиз-за того, что наш герой был маленький. И не из-за того, что он былкакой-нибудь квадратный или, там, очень упругий, а из-за имени.

Оно уж точно было необыкновенное: Эраст. По-домашнему –Эрастик. Когда он пришел в новую школу, все, конечно, спросили: как тебя зовут.А у него тогда еще не было передних зубов (они попозже выросли, хоть, как ужеговорилось, и не совсем прямо), вот и получилось «Эластик». Все засмеялись,закричали «ластик, ластик-лобастик». С тех пор он и превратился в Ластика. Еготеперь даже дома так называли. Мама говорила, что это хорошее, ласковоепрозвище. Только папа продолжал звать сына «Эрастом». Он хотел, чтобы сын,когда вырастет, сделался похож на своего знаменитого прадеда Эраста ПетровичаФандорина, портрет которого висел в папином кабинете на самом почетном месте.

Прадедушка у Ластика был великий сыщик, про которого писаликнижки и даже снимали кино. Он смотрел с картины на правнука прищуреннымвзглядом, будто хотел ему сообщить нечто очень важное, но знал, что пока ещерано, надо подождать. Эраст Петрович был очень красивый: в мундире с золотыминашивками, с тонкими черными усиками, с элегантной проседью на висках. Ластиктвердо знал, что никогда таким не станет, но папе об этом не говорил – не хотелрасстраивать.

Хорошо было сестре Гельке. От нее никто не ждал, что онавырастет и станет героем. И геометрия с алгеброй не портили ей кровь шесть разв неделю. Она жила, как сыр в масле каталась. Мужских качеств мама в ней невоспитывала, волю закалять не требовала. А папа, тот вообще ее только поголовке гладил и называл своей красавицей.

Преимущество перед счастливицей-сестрой у шестиклассникаФандорина было только одно: по утрам ее будили на полчаса раньше, потому что достарого лицея после переезда ехать было далеко, и папа отвозил туда Гелю намашине.

Гелька, конечно, нарочно топала ногами и громкоразговаривала, но Ластик накрывал голову подушкой, и в эти полчаса ему спалосьслаще всего.

Так было и сегодня, 29 сентября.

Завтракал он вдвоем с мамой, потому что мама работалагазетным редактором и могла приезжать на работу, когда захочет.

Этот день, наверное, самый важный в истории человечества,начался обыкновенно. Ластик пил чай, мама ему говорила: «Ешь, не лови ворон»,«Не стучи ложкой», «Не сутулься».

Потом, как всегда, сказала: «Не смей есть в школьном буфетеэти ужасные сосиски», и дала сверток с полезными и питательными бутербродами(нежирная колбаса, заменитель масла, листья салата).

В прихожей Ластик по привычке оскалил перед зеркалом своихромкобальтовые брэкеты – проверил, не стали ли зубы хоть чуть-чуть прямее. Впоследнее время, из-за некой особы с соседней парты, этот вопрос приобрелособую актуальность. Потом надел красную спортивную куртку, взял портфель исбежал по лестнице во двор.

Тут обыкновенность раз и навсегда закончилась. В течениекакой-нибудь четверти часа с Ластиком случилось сначала два совершеннонепонятных происшествия, а после еще три, хоть и не загадочных, но оченьстранных.

Ну, первое происшествие, может, было никаким непроисшествием, а так, померещилось. Однако во имя уже упомянутой точностиумолчать о нем было бы неправильно.

Стало быть, выбежал Ластик из подъезда во двор своего дома…

Нет, сначала нужно рассказать про дом и про двор, а то будетнепонятно.