Настоящее сокровище - Сьюзен Симмонс

Ньюпорт, Род-Айленд

Он совершил ошибку. Ужасную ошибку.

Митчелл Сторм стоял у подножия мраморной лестницы и вместе с другими гостями, собравшимися в этот день в Большом зале, смотрел на хозяйку, высокую молодую женщину в переливающемся вечернем платье.

Даже на расстоянии было видно, что женщина отлично сложена; такие фигуры обычно встречаются у француженок, подумал Митчелл. Однако та, на которую он сейчас смотрел, родилась не во Франции — это он знал наверняка.

Длинная лебединая шея, в меру узкие плечи, прямая осанка — даже платье, сшитое по моде времен королевы Виктории, не могло скрыть совершенных пропорций ее тела.

Митчелл залюбовался тонкими чертами лица молодой женщины: высокие скулы, небольшой аристократический нос, прелестные линии подбородка и рта.

Ее гладкая безупречная кожа напоминала прозрачный китайский фарфор; волосы были убраны в викторианском стиле в строгую высокую прическу, и только две волнистые пряди кокетливо спускались вдоль щек.

В руках, обтянутых длинными перчатками, женщина держала веер и маленькую бальную сумочку, расшитую драгоценными камнями. На груди и в ушах красавицы сверкали большие кроваво-красные камни, стоимость которых было трудно даже вообразить.

Митчелл уже минут пятнадцать прогуливался по залу, прислушиваясь к разговорам. Ему удалось узнать, что поместью Стормов уже больше ста лет и что построил его для Эндрю Сторма знаменитый автор «коттеджей» Ричард Моррис Хант.

Называли и сумму, в которую оценивалось поместье: двенадцать миллионов долларов. Само строительство обошлось в четыре миллиона, остальные деньги пошли на внутреннюю отделку и меблировку комнат.

Чего стойл один только мрамор — был здесь и сиенский желтый, и с черными прожилками из итальянской Брешии, и нумидийский с розовыми прожилками, доставленный из западного Алжира. Белый камень для отделки фасада доставляли из предместий Нью-Йорка. Из разговоров Митчелл понял, что специально для разгрузки и хранения строительных материалов Эндрю Сторм построил целую верфь с огромным складом.

По потолку Большого зала, того самого, где они сейчас стояли, на высоте пятидесяти футов от пола парили рубенсовские херувимы. Карнизы блестели позолотой, стены радовали взор великолепной лепниной в стиле рококо.

Кто-то упомянул, что Диккенс, дворецкий, служил еще при старом хозяине.

И конечно же, все шептались о том, что Виктория Сторм, или Тори, как ее называли близкие и друзья, — одна из самых богатых женщин Соединенных Штатов.

Но это было известно Митчеллу еще до того, как он покинул Шотландию.

Молодой человек тихо выругался. Да, он совершил ошибку. Страшную ошибку. Он связал все свои надежды с совсем юной женщиной, которая занимала такое высокое положение в обществе и обладала столь редким богатством, что вряд ли ее когда-нибудь волновало, какой модельер возьмет дешевле за эскиз нового бального платья, не говоря уж о том, будет ли у нее что-нибудь на обед. Но хуже всего было то, что вместе с ним на эту женщину возлагали надежды еще восемьсот человек в далекой горной стране — жители трех деревень и владельцы нескольких десятков овцеводческих ферм.

— Правда Виктория сегодня просто сногсшибательна? — услышал он свистящий шепот справа и повернулся на голос.

Вопрос относился к представительной матроне с замысловатой прической и огромным бюстом. Митчелла ослепило сияние ее бриллиантов. Дама слегка наклонила голову и негромко ответила приятельнице:

— Да, пожалуй.

Ее слова были немедленно расценены как приглашение к продолжению разговора.

— Насколько я понимаю, ее вдохновили на это бальное платье модели Чарльза Уорта, основателя нашей высокой моды. Этот фасон носили в прошлом веке.

— Пожалуй. — Представительная дама умудрялась смотреть свысока даже на женщину, стоявшую на самом верху лестницы и служившую предметом их обсуждения. — Должна тебе признаться, Лола, меня всегда поражало пристрастие рыжих женщин одеваться в розовое. — Она сделала особое ударение на слове «розовое», словно в нем было что-то предосудительное.

Ее приятельница развернула листок с программой вечера и внимательно изучила ее.

— Здесь говорится, что платье Виктории сделано из атласа цвета магнолии и сплошь расшито мелким разноцветным бисером, который придает ткани переливчатый розовый цвет. Ее туфли также сшиты из атласа цвета магнолии, а пряжки сделаны из бриллиантов.

Резко подавшись вперед, так что бюст вздрогнул и заколыхался, усыпанная драгоценностями дама провозгласила громким театральным шепотом, который услышало ползала:

— Но это еще не все! Я вижу, Виктория надела сегодня фамильные рубины Стормов!

Ее приятельницу ошеломило это заявление.

— А разве они не были проданы на аукционе?

— Конечно, нет, Лола. — Взгляд, который сопровождал эти слова, ясно давал понять, что только сумасшедший мог поверить этому слуху. — Чтобы Виктория Сторм продала драгоценности своей прапрабабки? — Матрона фыркнула. — Да ни за что на свете. Ни за какие деньги. Даже для благотворительного фонда. — Она подтянула корсаж своего платья и добавила: — Я готова спорить, что эти рубины лежали в банковском сейфе нетронутыми с тех самых пор, как умерла Мэрилин Сторм.

Лола издала долгий тяжелый вздох.

— Бедняжка Виктория. — Затем покачала головой и снова тяжко вздохнула. — И бедняжка Мэрилин.

— Бедняжка? — Дама снова фыркнула, сумев передать этим звуком больше, чем могли сказать любые слова. — Едва ли.

Робкая Лола поторопилась исправить свою оплошность:

— Я только хотела сказать, что Виктория потеряла обоих родителей… и Мэрилин умерла такой молодой… — Она задохнулась от волнения и начала обмахиваться программкой. Немного погодя, успокоившись, Лола с надеждой проговорила: — Может быть, нам удастся взглянуть на эти рубины поближе.

— Ну разумеется, мы их увидим. — Казалось, матрона в этом нисколько не сомневалась. — Виктория — хозяйка благотворительного бала и прекрасно понимает, что должна предоставить возможность разглядеть их вблизи всем и каждому в этом зале. В конце концов, для того чтобы получить приглашение на сегодняшний бал, мы внесли очень значительную сумму на ее благотворительный проект.

— Эти деньги пойдут на благое дело, — заметила Лола.

— Надеюсь, что так, — великодушно согласилась важная дама, хотя и с некоторой неохотой, после чего разговор прекратился.

Молодая женщина, бывшая главным предметом разговора двух дам, спустилась по лестнице в Большой зал и подала руку ожидавшему ее внизу красивому мужчине средних лет. Они перешли в смежный, предназначавшийся для танцев зал, залитый светом хрустальных люстр. Царица бала прошествовала всего в нескольких футах от Митчелла. У него вырвался невольный вздох восхищения: Виктория Сторм была действительно красива. И до кончиков пальцев шотландка. Рыжие волосы, зеленовато-голубые глаза и едва заметные веснушки, бесспорно, выдавали ее шотландское происхождение.