Чикаго - Аля Аль-Асуани

Моим маме и папе в надежде, что я не разочаровал их

Наверняка мало кто знает, что слово «Чикаго» не английское и происходит от алгонкинского — одного из многочисленных наречий, на которых говорили американские индейцы. На языке алгонкинов слово «Чикаго» означает «резкий запах». Раньше на этом месте находились огромные луковые поля, и из-за всепроникающего запаха город получил такое название.

Долгие годы индейцы жили на берегу озера Мичиган в районе Чикаго, выращивая лук и разводя скот. Они мирно существовали до тех пор, пока в 1673 году сюда не прибыл путешественник и картограф Льюис Джолиет в сопровождении монаха французского ордена иезуитов Жака Маркета. Эти люди «открыли» Чикаго, и вскоре сюда, как муравьи на мед, устремились тысячи колонистов. В последующие сто лет белые колонизаторы развязали страшную войну, в результате которой по всей Америке было истреблено от пяти до двенадцати миллионов индейцев.

Каждый, кто даже поверхностно знаком с историей Америки, непременно отметит следующий парадокс: белые, уничтожившие миллионы индейцев, захватившие их земли и разграбившие золотые запасы, тем не менее были крайне набожными христианами. Противоречие объясняется взглядами, господствовавшими в то время. Так, многие колонизаторы утверждали: «Несмотря на то, что индейцы в какой-то мере являются божьими тварями, в них вселилась не божественная душа, а злой несовершенный дух». Другие были убеждены, что «индейцы, подобно животным, лишены и души, и сознания, а следовательно, не обладают той человеческой ценностью, которая присуща белым». Эти коварные теории позволяли колонизаторам уничтожать индейцев без счета, не испытывая при этом ни жалости, ни чувства вины. И как ни жестоки были убийства, которые они совершали днем, ничто не омрачало молитвы, которую они произносили перед сном.

Геноцид закончился сокрушительной победой «отцов-основателей», и в 1837 году Чикаго впервые был провозглашен американским городом, после чего началось его стремительное развитие. Менее чем за десять лет площадь города увеличилась в шестнадцать раз. Огромную роль в этом сыграло расположение на берегу озера Мичиган и наличие обширных земель, пригодных для выпаса скота. И, наконец, бесспорным королем американского Запада Чикаго сделала железная дорога.

Однако история городов подобна историям человеческих жизней. На смену счастливым моментам приходит несчастье…

Воскресенье 8 октября 1871 года стало черным днем для Чикаго. В западной части города проживала с мужем и детьми некая госпожа Катрин О'Лери, в хозяйстве которой имелись лошадь и пять коров. Тем вечером скот госпожи О'Лери мирно пасся на заднем дворе ее дома. Приблизительно в девятом часу одну из коров внезапно охватила скука, и ей вздумалось покинуть двор и зайти в сарай, где ее любопытство вызвала керосиновая печка. Корова немного потопталась вокруг, потом вытянула шею, чтобы унюхать запах. Поддавшись необъяснимому порыву, она вдруг с силой лягнула печь. Печка опрокинулась, керосин из нее пролился на землю и вспыхнул. Огонь перекинулся на стоящий поблизости стог сена. Вскоре пламя охватило дом О'Лери, а затем и соседские.

Как обычно, в Чикаго дул сильный ветер, и он разнес огонь повсюду. Не прошло и часа, как полыхал весь город. Катастрофу довершило то, что пожарникам только что пришлось тушить другой пожар, и они еще не пришли в себя после бессонной ночи. Большая часть оборудования, в то время довольно примитивного, оказалась сломана. Поднявшиеся высоко языки пламени озарили небо и поглотили городские постройки, в основном деревянные. Оглушительные крики о помощи слились с шипением огня, пожирающего город. Над всем этим, как слова проклятья, раздавался ужасный треск. Зрелище было ужасное и походило на описание ада из Святого Писания. Огонь беспощадно полыхал целых два дня, пока наконец на рассвете во вторник его не удалось потушить. Были подсчитаны потери: более трехсот погибших, сто тысяч лишились крова (приблизительно треть жителей). Материальные же убытки превысили сумму в двести миллионов долларов по ценам XIX века.

Но на этом бедствия не кончились. За огнем и разрухой последовал хаос. По городу, как трупные черви, расползлись банды преступников и негодяев — воров, убийц, наркоманов, сексуальных маньяков. Они стекались отовсюду, бесчинствуя в поверженном городе, — уносили добро из сгоревших домов, грабили магазины, банки, винные склады. Залпом осушая бутылки на улицах, они убивали стоящих у них на пути, хватали женщин и, угрожая оружием, по очереди насиловали их у всех на глазах. Во время этих испытаний чикагские церкви организовали специальную мессу смирения и терпения. Все священники с искренним раскаянием говорили о бедствии как о справедливой каре Господа за ересь и прелюбодеяние горожан.

Разрушение было тотальным. Каждый, кому довелось видеть Чикаго в то время, утверждал, что город уже не восстанет из пепла. Однако произошло обратное. Масштаб несчастья только подстегнул жителей Чикаго и сделал их более отважными. Как-то раз торговец по имени Джон Райт, который в жизни своей не знал ничего, кроме цифр и сделок, о котором никто и не слышал как об ораторе или обладателе литературного таланта, оказался среди десятков растерянных обездоленных чикагцев, потерявших все свое имущество и идущих куда глаза глядят… Неожиданно Джон Райт обнаружил у себя ораторский дар и он выступил перед народом с импровизированной речью, которая впоследствии разошлась на городские афоризмы. Он простер перед собой руки и с лицом, искаженным страданием (поскольку был слегка пьян), громогласно, с надрывом произнес:

— Крепитесь, люди! Чикаго не сгорел! Город вошел в огонь, дабы очиститься от всего дурного и выйти из него более сильным и прекрасным, чем прежде…

Вот так возобладал инстинкт насиженного места и появилось чувство коллективизма, которое сплачивает людей в минуты опасности. Выжившие приступили к работе с такой энергией, что и не думали о продыхе. Из добровольцев, готовых пожертвовать жизнью ради родного города, были сформированы вооруженные отряды. Они изгоняли банды, вступая с ними в схватки, одних уничтожали, других обращали в бегство. Для тысяч семей, лишившихся крова, были открыты частные приюты, где оказывалась медицинская помощь и куда люди отправляли пожертвования — еду и одежду. Со всех концов Америки в Чикаго отправлялись десятки тысяч долларов на восстановление города, целые капиталы инвестировались в городские коммерческие проекты. Однако строительство породило новые проблемы: городской совет издал указ, запрещающий возводить огнеопасные сооружения из дерева. В результате взлетела стоимость аренды, и большинство жителей города оказались на улице, поскольку им нечем было платить за каменное жилье. Вдобавок к этому рабочая сила упала в цене из-за наплыва чужих на местный рынок труда. Разразился экономический кризис, и армии нищих и голодных решительно вышли на улицы, неся плакаты, на которых было написано: «Хлеб или смерть!»

Но и на этот раз американская капиталистическая система все-таки смогла временно справиться с кризисом, не вошедшим в учебники истории. Инвестиции породили несколько новых миллионеров, тогда как большинство горожан опустились на самое дно. И все-таки пророчество Джона Райта сбылось. Не прошло и нескольких лет, как Чикаго стал еще более сильным и прекрасным, навсегда закрепив за собой статус самого важного города на Западе, третьего по величине города Америки и основного коммерческого, промышленного и культурного центра не только американского, но и мирового значения. Популярная в то время песенка начиналась словами «Чикаго — вновь король Запада».