Темные желания - Кресли Коул

Роткалина, королевство неистовых демонов.

Давно прошедшие столетья.

Сначала Кейдеон Воуд наткнулся на обезглавленные тела отчима и братьев – все трое погибли, отчаянно защищая свой дом. Их останки были разбросаны на земле. Такая жестокость была свойственна выходцам с того света, ожившим трупам, присланным самым ужасным врагом их королевства, Омортом Бессмертным.

Кейдеон вздрогнул. Он был ошеломлен, он не мог поверить, его ум отказывался принять это…

Девочки…

Он бросился к кучке тлеющих остатков дома. Его сводные сестры, возможно, спрятались в лесу. С гулко бьющимся сердцем Кейдеон обшарил развалины в отчаянной надежде, что не найдет там ничего. Пот струился по его лицу, заливал глаза, смешивался с кружащимися в воздухе пеплом и сажей.

На месте очага Кейдеон нашел то, что осталось от его младших сводных сестер. Их сожгли, и сожгли еще живыми…

Проведя рукой по лицу, он пошел, спотыкаясь, к старому дубу, опустился на землю рядом с ним. За один день умерло все, что он любил в этом мире.

Много десятилетий угроза нападения Оморта нависала над их краем, но темный чародей выбрал для нападения именно это время. И Кейдеон, кажется, понимал почему.

Мало кто знал, что Кейдеон не просто фермер. Он родился принцем и был единственным наследником трона после своего брата. Ему приказали вернуться в замок Торнин и защищать его, но он не подчинился…

Внезапно шеи Кейдеона коснулась холодная сталь. Он равнодушно поднял глаза. За деревом прятался демон. Неистовый демон.

– Мой господин сказал, что ты вернешься, – проговорил убийца, присланный Омортом.

– Кончай же, – прошептал Кейдеон, когда кровь потекла по лезвию меча. Теперь ему было все равно. – Чего ты ждешь?..

Неожиданно стрела впилась в шею убийцы. Он выронил меч, вцепился когтями в стрелу, тщетно стараясь вытащить ее и разрывая себе кожу. Когда негодяй рухнул на колени, появился отряд всадников.

Предводитель был в легких доспехах и черном шлеме. Король Ридстром, предводитель всех неистовых демонов. Родной брат Кейдеона, брат по крови.

Ридстром сдвинул шлем назад, открыв изрезанное боевыми шрамами лицо. В жилах Кейдеона вскипело возмущение. Мысль его метнулась туда, где он в последний раз видел Ридстрома – тогда Кейдеону было всего семь лет. Его наследника, брата, отлучили от королевской семьи двенадцать лет назад и отправили жить инкогнито далеко от Торнина, который часто становился объектом нападений.

Его охватили воспоминания об изгнании… Он уезжал в карете прочь, а Ридстром, который когда-то был для него чуть ли не отцом, стоял, расправив плечи, с совершенно равнодушным видом. Кейдеон часто спрашивал себя: волновал ли его отъезд брата вообще?

Теперь король не сказал ни слова. Он даже не спешился, чтобы поздороваться с Кейдеоном.

– Я приказал тебе явиться в Торнин.

Чтобы быть там регентом, пока Ридстром будет в отъезде, защищаясь от агрессивной стаи вампиров.

– Но ты отказался вернуться с моей стражей, – резко проговорил Ридстром. – А потом убежал от них, словно трус!

Кейдеон убежал совсем не из-за трусости. Он был предан в первую очередь своей приемной семье, и им могла понадобиться его помощь. И потом никто никогда не думал, что Оморт на самом деле нападет на них.

– Ты пришел убить меня за это? – спросил Кейдеон с безразличием.

– Следовало бы, – ответил Ридстром. – Так мне советовали. – Взгляд Кейдеона пробежал по верным офицерам брата. Те смотрели на него с плохо скрываемой враждебностью. – Тебя заклеймили как труса. И не только наши враги.

– Я не трус. Дело было не в моей жизни – я почти не знал тебя или ту семью.

– Все это не имеет значения. Твой долг – находиться там, – сказал Ридстром. – В крепости нет предводителя. Оморт ухватился за это и поднял мятеж, наслав на страну бедствие. Он добился власти над Торнином и завладел моей короной.

– Одного моего решения вряд ли было достаточно, чтобы утратить твою корону. Это не так-то просто сделать, – сказал Кейдеон, хотя и думал иначе.

– Это просто. На ход войны можно повлиять словом, поступком, даже отсутствием предводителя в твердыне королевства.

Если бы это было так, то те, кого любил Кейдеон, были бы живы.

– Позволь объяснить тебе это, – колко заметил Ридстром. – Бездетный король уезжает, чтобы отразить внезапное нападение, и его единственный наследник, последний мужчина в их роду, не желает выполнять свои обязанности. Ты не мог бы подать более ясного сигнала о том, как мы уязвимы.

Кейдеон ударил по своей окровавленной шее.

– Это не моя корона и не моя забота.

Яростно оскалив клыки, Ридстром спешился. Он вытащил меч, направляясь к брату, занес его – и несколько удивился, когда Кейдеон не отшатнулся. Ридстром отрубил голову поверженному убийце, и в глазах его мелькнул интерес.

– Ты хочешь отомстить за смерть этих людей, брат?

При мысли о мести ярость охватила Кейдеона, и он исполнился решимости.

– Да. Я хочу убить Оморта, – проговорил он резким голосом.

– Как ты собираешься это сделать, ничего не умея?

Мирная жизнь не могла подготовить Кейдеона к войне.

– Если ты научишь меня, я не остановлюсь, пока не получу его голову, – поклялся он. – А когда я это сделаю, я сорву с нее твою корону и верну тебе.

После долгого молчания Ридстром сказал:

– Жизнь, которой движет месть, лучше, чем жизнь, которой ничто не движет. – Он повернулся к своему коню и бросил через плечо: – Мы стали лагерем в лесу. Позаботься о своих покойниках, а потом приходи туда.

Кейдеон сделал бы это, потому что хотел уничтожить Оморта. А еще он хотел загладить свое поражение. Из-за его решения Оморт завладел Роткалиной и вырезал приемную семью.

И все же, пока Ридстром садился на своего коня, его воины смотрели на Кейдеона с выражением ненависти, смешанной с отвращением. Они явно считали, что Кейдеону следует умереть.

«Лучше мне привыкнуть к таким взглядам», – подумал он. Даже в юные годы он знал, что будет видеть эти взгляды до конца своих дней…

Новый Орлеан, наше время

– Глупо… он на предохранителе, – пробормотала Холли Эшвин, нащупывая в сумочке баллончик с перечным спреем.

Свободной рукой она поправила очки, бросив еще один нервный взгляд через плечо. Ей показалось, что за ней кто-то идет – или это паранойя? Несколько месяцев ее не покидало ощущение, будто за ней кто-то следит. Но как ни странно, раньше это ее не тревожило.