Сердце из пшеницы и ромашек - Елена Котенко

Маленькая южная деревня Черемуховая никак не соответствовала своему названию — её жители даже не знали, как выглядит черемуха. Зато свой статус деревни она защищала свято: затерявшийся среди полей и курортных городов юга райский уголок, где плохо ловил интернет, зимой топились дровами, а до ближайшей больницы было тридцать км по трассе. Население ее составляло всего триста двадцать работящих человек, вспахивающих поле, продающих урожай и содержащих молочную ферму, а также малый процент эко-блогеров и фрилансеров, пытающихся пробиться из грязи в князи. Эту-то идиллию ранним утром тридцатого мая и разбил неизвестный внедорожник, который исколесил почти все улицы в деревне, пока не остановился у заброшенного двухэтажного домишки.

Уже через полчаса из калитки напротив дома выскользнула крупная тень и, шлепая тапочками, поплыла в сторону сельсовета. Так, всей деревне Черемуховой стало известно, что в дом номер 44 по Солнечной улице заселяется семья из отца и двух дочек — подростка и малышки. Ещё через два часа, когда новые хозяева смогли открыть ворота и разгрузить машину во дворе, к ним в калитку постучалась женщина, фигурой напоминавшая не то расплывшуюся грушу, не то каплю. Заржавевшая дверь растворилась сама собой, но добропорядочная соседка дождалась, пока новый хозяин выйдет к ней.

—Здравствуйте,— поздоровался мужчина, сбежавший по лестнице. Выглядел он лет на сорок: ухоженный, с трехдневной щетиной, большими добрыми глазами, крепким загорелым телом, небольшими морщинками на лице и каким — то обаянием, которое тут же сразило соседку.

—Доброго здоровьечка вам. Я из дома напротив буду, соседка ваша, Любовь Никитична. А вы, стало быть, новый хозяин этой хаты?

—Да,— мужчина окинул взглядом дом и протёр тряпкой руки.— Меня зовут Дмитрий Котиков. Это дом моей бабушки, Агриппины Власьевны.

—Да — да, я знаю! Царство небесное ей. А тебя я помню, голубчик, ты ещё чернику с моей Алёнкой воровал у сторожа.

—Я не помню, но все возможно,— вежливо ответил он.— Извините, мне дочерей кормить надо, а я ещё холодильник не занёс.

—Конечно-конечно. Я вам с новосельем пирожочки принесла с картошкой, возьмите, пожалуйста. Доченьки у тебя, да? Большие уже?

—Кто как, одной пять, другой — семнадцать. Спасибо большое за угощение.

—Не благодари, дорогой, не благодари. Вы из города небось, из Краснодара? На лето?

—Да боюсь, на годик, не меньше. Мы жили в Москве.

—Ох, родители твои там остались? Не собираются на лето? Помню я Сережу с Виточкой.

—Нет, они заграницей живут.

—Ничего себе, куды забрались!

—Пап, я не могу найти шнур от чайника, там только носик и дрова!— раздался детский визг.

—Извините ещё раз,— неловко улыбнулся Дмитрий Сергеевич и на это раз быстренько захлопнул калитку. Жаль, она была с дырками и невысокая, поэтому женщина все ещё улыбалась ему с той стороны.

—Заглядывайте, если что нужно будет,— прикрикнула она, словно действительно стояла за дверью, а не в метре от него, и поплыла домой.

—Ну пап, он не включается!— выбежала во двор девчушка, спотыкаясь на ступеньках.

—Объясни ей ты устройство самовара, а то меня она слушать отказалась,— послышался голос старшей из комнаты.

—Она сказала натянуть на чайник сапог!

—В чем-то она права, Анют. Но я предлагаю оставить эксперименты на вечер и подогреть обычный на походной плите. Куда там мы её клали?

—Я уже достала и грею печенку,— ответили из комнаты.

—Не буду печенку!— скрестила руки на груди Аня.— Она вонючая и жесткая.

—Тогда вот тебе пирожки с картошкой, отдай Лике — она нагреет,— вручил ей отец контейнер и натянул рабочие перчатки. Предстояло как-то втянуть холодильник.

***

Новые жильцы освоились на месте довольно быстро: на той же недели они заказали машину для вывоза мусора, электрика, сантехника и даже строителя, который поменял им ворота. Глядя на бешеные преображения, соседи сделали вывод, что новый жилец был очень обеспеченным человеком. С Дмитрием Сергеевичем все перезнакомились быстро, но вот его дочери практически не показывали носа на улице, что удивляло жителей: лето уже началось, большинство детей, хоть их и было немного, гуляли на улице, купались в речке и лазили по садам. Девочки же не спешили с ними знакомится, лишь иногда младшую — Анечку — видели гуляющей в магазин с папой.

—Пятьсот рублей, тридцать копеек,— немного в нос проговорила продавщица.— Что-нибудь ещё?

—Мороженое будешь?— спросил отец Аню, которая крутилась, точно юла, и мацала пальцами витрины.

—Клубничное. С сердечком.

—Такого не завозим.

—Она имеет в виду в брикете мороженое, «Коровку», оно в разрезе с сердечком.

—Нет. Только в стаканчиках: пломбир, шоколад, клубника, фисташка, фруктовый лёд.

—Тогда дайте нам клубничное и пломбир, мы сами дома сделаем,— решил Дмитрий.

—Пряники медовые не хотите? Свежие, только привезли.

—Не-ет. У Лики аллергия на мёд. Ей нельзя,— выдала всю подноготную Аня.

—Это ваша старшая? Не видно её.

—У нее выпускные экзамены в следующем году, она занимается.

—Ну надо ж и отдохнуть человеку, только учебный год закончился! Сказал бы кто нашим пацанам, что у них экзамены, те обхохотались бы.

—Ну видите, то пацаны, а у меня девчонки. Что с них взять? В школу пойдут — познакомятся.

Дмитрий расплатился и вышел из магазина. Аня рассасывала карамельного петушка, шлёпая в жёлтых резиновых сапожках по лужам, оставшихся после недавнего летнего дождя. Солнце на небе играло в прятки и время от времени скрывалось за проплывающими тучками. Пахло скошенным сеном, сладкими цветами, вокруг жужжали пчелки-труженицы и переговаривались птички, где-то вдалеке тарахтел триммер.

Котиковы прошли вдоль нескольких улиц и вышли на небольшую площадку перед школой, где на турниках висели старшеклассники.

—Здрасте, Дядь Дим,— поздоровались с ним пацаны. Отец семейства молча им кивнул, Аня же помахала ладошкой.

Молодёжь очень быстро прониклась к Дмитрию Сергеевичу симпатией: он разрешил им прокатиться на внедорожнике по деревне, съесть очень сладкую черешню, которая раскинула свои ветви за их забор, и всегда подкидывал мелочь в магазине, если немного не хватало. Котиков тоже к ним присматривался, готовясь записать Лику в школу. Всего детей в деревне было около тридцати, но также к ним приезжали старшеклассники из соседних городов. Большинство училось в младших классах, в будущем одиннадцатом Лики было всего пять местных человек — четверо парней и одна девушка.