Крысы Баррета - Джеймс Хедли Чейз

В один из жарких июньских дней я безмятежно дремал в своем кабинете, когда Паула просунула в дверь свою милую темноволосую головку и прервала мой отдых.

– Тебя ждет дело Уингрова, – напомнила она.

Иногда я жалею, что мне в голову пришла мысль создать бюро «Универсал-сервис». Дело здесь не в трудности самой работы – так или иначе мы справлялись с ней, – не в отсутствии денег – мы зарабатывали вполне прилично, – а в том, что были поручения, за которые не хотелось даже браться.

Именно таким было дело Уингрова. Оно проскользнуло в контору, когда я отсутствовал, вместе с задатком в пятьсот долларов, и Паула взяла конверт. Заключалось дело в следующем: нужно было вернуть домой сбежавшую дочь Мартина Уингрова, одного из самых влиятельных людей Оркид-сити. Фактов в моем распоряжении было немного. Отец девушки – противный толстый хапуга – открыто содержал танцовщицу; мать давно сбежала с шофером, годившимся ей в сыновья; брат лечился от наркомании в частной клинике. В общем, картина малопривлекательная. Впрочем, я еще не видел самое мисс Уингров. Судя по слухам, она ни в чем не уступала своим родичам. Что ж, это только облегчало дело! Говорили, что девушка живет у Джеффа Баррета, жлоба, развращенного до мозга костей. Мне была предоставлена полная свобода действий. Девушке еще не исполнился двадцать один год, и Уингров имел право силой вернуть ее домой. Но… вряд ли Баррет легко расстанется с ней. Да и сама она, скорее всего, откажется возвращаться. Так что, судя по всему, меня ожидала приятная работенка… Вообще-то подобными делами должна заниматься полиция, но Уингров боялся, что в этом случае дело попадет в газеты. Поэтому он поступил так, как до него поступали многие, когда не хотели выставлять напоказ свое грязное белье: поручил дело мне.

Последние три дня я занимался разными пустяками и надеялся, что Паула забыла об Уингрове, но я плохо ее знал…

– Что? – я открыл один глаз и укоризненно посмотрел на нее.

– Дело Уингрова, – настойчиво повторила она, входя в кабинет.

Я выпрямился в кресле.

– Сколько раз повторять, что я не желаю выполнять грязную работу? Отошли деньги назад и скажи, что я занят.

– Ты собираешься отказаться от пятисот долларов?

– Я просто не хочу заниматься этим делом.

– Чем оно тебе не нравится? – терпеливо спросила Паула. – Оно займет у тебя не более часа.

– Оставь меня в покое! Позвони Уингрову и скажи, что мы заняты.

– Меня удивляет, что у тебя вообще есть какая-то работа, – ядовито заметила Паула. – Надеюсь, ты знаешь, что в конце месяца нам придется платить по счетам? Не забудь, что письменный стол, за которым ты сидишь, еще не оплачен.

Я знал, что в таком духе Паула может продолжать весь день, если ее не остановить.

– Ладно, пусть этим займется Керман. Почему бы ему, разнообразия ради, не поработать немного? Почему вся грязная работа достается мне? Пошли Кермана!

– Он учит мисс Риттер водить машину.

– Как, опять?! По-моему, он слишком долго этим занимается. В чем дело? Не может быть, чтобы за два месяца она не научилась держаться за баранку!

– Она в восторге от Кермана, – сказала Паула, скрывая улыбку. – Это, конечно, дело вкуса, но она говорит, что езда в машине с таким мужчиной, как Керман, – незабываемое ощущение для женщины. По-моему, она неврастеничка. Впрочем, какое это имеет значение, платит она хорошо.

– Ты не думаешь ни о чем, кроме денег. Значит, из-за того, что мисс Риттер – неврастеничка и в восторге от Кермана, я должен выполнять всю грязную работу?

– Ты можешь в любой момент нанять себе еще одного помощника, – заметила Паула.

– Еще одного бездельника вроде Кермана? Благодарю покорно! Итак, пусть с завтрашнего дня он займется настоящей работой, а учить мисс Риттер буду я. Надеюсь, она не разочаруется…

– Адрес: Джефферсон-авеню, 247… – начала Паула.

– Знаю, можешь не напоминать. Этот адрес у меня в печенках сидит. Последние пять дней я только его и слышу!

Я надел шляпу и направился к выходу.

Дом номер 247 по Джефферсон-авеню оказался многоквартирной коробкой с пышным навесом над главным входом. Войдя в вестибюль, где было сумрачно и тихо, я сразу направился к лифту. Направо, за ширмой из тропических растений, располагался стол с коммутатором. За ним сидела девушка с наушниками на шее и просматривала полосу сатиры и юмора в газете. Удивило то, что она не обратила на меня никакого внимания. Обычно в таких домах вас ловят уже у входа и с пристрастием допрашивают, кто вы и к кому идете. Но не успел я дойти до лифта, как из-за колонны вышел мужчина в поношенном черном костюме. У него было круглое толстое лицо в красноватых прожилках и холодные глаза. Усы скрывали неприятный тонкогубый рот. В общем, он выглядел тем, кем был на самом деле, – отставным полицейским, подрабатывающим отпугиванием нежелательных посетителей.

– Вы к кому? – спросил он.

– У меня назначена встреча, – я улыбнулся.

– Мы проверяем всех посетителей. К кому вы идете?..

Мне не хотелось, чтобы Баррета предупредили о моем приходе, поэтому я вынул бумажник и достал из него пять долларов. Взгляд вышибалы оживился. Я протянул ему банкноту, он схватил ее и зажал в кулаке – рефлекс, выработанный годами.

– Считайте, что я вас не видел, – буркнул он.

Сидевшая за столом девушка оторвалась от газеты и посмотрела на него с застывшей улыбкой на лисьем личике. Открывая дверь лифта, я увидел, как вышибала направился к ней – вероятно, поделиться чаевыми.

Я поднялся на четвертый этаж. Квартира Баррета находилась в конце длинного полутемного коридора. Я прислушался. За дверью орало радио, потом раздался звон разбитого стекла. Я нажал на кнопку звонка. Мне долго не открывали, потом радио замолкло и дверь распахнулась. На пороге стоял блондин в красной домашней куртке. Его худощавое бледное лицо можно было назвать красивым. На верхней губе у него были усики, похожие на жирную гусеницу. Зрачки янтарных глаз были сильно расширены.

– Хэлло! – протяжно сказал он. – Это вы звонили? – Судя по виду, он был под кайфом, а с таким надо держать ухо востро.

– Нет, привидение!..

– Я тоже люблю шутить, – спокойно сказал он и, вскинув руку, запустил мне в голову бутылкой, спрятанной в рукаве.

Благодаря хорошей реакции, мне удалось уклониться и нанести акцентированный удар ему в челюсть. Он рухнул на пол. Я перешагнул через него и прошел в комнату. Повсюду валялись сигареты с марихуаной. В камине лежала груда разбитых бутылок из-под виски. Мебель была перевернута, как будто здесь недавно выясняли отношения пьяные грузчики. Я прошел по кроваво-красному ковру в спальню. Там горел свет, занавески на окнах были задернуты. На кровати лежала молоденькая блондинка. Она была совершенно голая, не считая янтарных бус на шее и тонкой золотой цепочки на ноге. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, потом девушка подарила мне бессмысленную улыбку человека, накурившегося марихуаны. Выглядела она малопривлекательно: рот распух, словно ее недавно били, да и на теле было несколько заметных синяков. Ясно, что она была не в состоянии внимать здравым советам.