И слово это было - Россия.. «Спаси меня... Соловецким монастырем» - Петр Петрович Татауров

Петр Татауров

…И слово это было — Россия

Игорь Стрежнев

«Спаси меня… Соловецким монастырем»

Очерки

*

Художник С. КОМАРОВА

© Издательско-полиграфическое объединение

«Молодая гвардия».

Библиотека журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». 1990 г.

№ 50 (465).

Выпуск произведений в «Библиотеке журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» приравнивается к журнальной публикации.

Петр ТАТАУРОВ родился в 1948 году. Окончил факультет журналистики МГУ, работал в издательствах, газетах, журналах. Член Союза журналистов СССР. Живет в Москве.

_____

Игорь СТРЕЖНЕВ родился в 1936 году. Окончил Архангельский лесотехнический институт. Живет в Архангельске.

Литературным краеведением профессионально занимается с 1983 года. Публиковал статьи в центральной и местной печати. В 1989 году в Северо-Западном книжном издательстве вышла его книга «К студеным северным волнам».

Петр ТАТАУРОВ

…И СЛОВО ЭТО БЫЛО — РОССИЯ

Дочери Марии посвящаю

Странная, непонятная до сих пор Россия всегда была неразрешимой загадкой для всего остального мира. Западный рациональный ум, специальный и односторонний, никогда не забывающий «личных видов», так и не нашел объяснения русской натуре — всемирной и общечеловеческой, пышно и «разметисто» развитой, «без шпалер и заборов» (А. Герцен).

И действительно, никаким классическим законам логики она не подвластна, ни в какие известные формы не укладывается, не втискивается, конца и края ее никто так и не увидел, чтобы хоть с чего-то начать предполагаемое исчисление этого феномена. Возьмись мерить ее с добра и правды, и не знаешь, что делать с извечным ее деспотизмом и злом, приобщишь к Европе, не ведаешь, куда отнести вылезающую на всеобщее обозрение неистребимую азиатчину… «Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей, — писал Н. Бердяев. — Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к себе любовь и сильную ненависть. Это народ, вызывающий беспокойство народов Запада… Противоречивость и сложность русской души может быть связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад… В душе русского народа есть такая ясе необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине…»

Иррационализм россиянина мало что говорит западному человеку, как, видимо, и великодушная поэтическая подсказка Ф. Тютчева:

Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить.

Большее, что мог извлечь из этого четверостишья заезжий к нам путешественник, так это то, что его универсальный аршин, которым он с успехом и с достаточной точностью промерил весь западный мир вдоль и поперек, к России не применим. Тут, может быть, впервые его инструментарий оказался бессильным перед поставленной задачей. И, удивившись непознанности рядом лежащего мира, констатировал факт — ключ к пониманию России лежит вне привычной ему системы координат, вне логики, вне рационального разумения и, стало быть, западному человеку, как правило, недоступен.

«Между нами и цивилизацией вера», — подсказывал неугомонному исследователю России Ф. Достоевский, прямо указывая на душеспасительный посох русского человека в его почти тысячелетнем духовном пути. Обманувшиеся и обманутые, заблудившиеся и сбитые с толку, рано или поздно находили истину в вере, которую понимали шире только религиозного чувства. «Начавши с крика радости при переезде через границу, — признавался А. Герцен, — я окончил моим духовным возвращением на родину. Вера[1] в Россию спасла меня на краю нравственной гибели… За эту веру в нее, за исцеление ею — благодарю я мою родину» (разрядка моя. — П. Т.). Исцеленный верой, А. Герцен призывал: «Пора действительно знакомить Европу с Русью. Европа нас не знает… Пусть она узнает ближе наш народ, которого отроческую силу она оценила в бое, где