Бетонный фламинго - Чарльз Вильямс

Я заметил ее, когда разговаривал с человеком из Огайо орыбе-паруснике. Я как раз закурил сигарету и повернулся, чтобы сунуть зажигалкуобратно в карман лежавшего рядом махрового халата. Она сидела правее и немноговыше нас на большом пляжном полотенце, скрестив ноги, слегка склонив лицо надкнигой, которую пристроила между колен. В этот момент мне бросились в глазалишь ее красивые ноги и гладкие блестящие темные волосы, но едва я отвернулсяот нее, как почувствовал какое-то беспокойство.

— Думал, что свихнусь, — рассказывал между тем человек изОгайо. — Этот проклятый парусник мчался следом за нами, наверное, сотню ярдов.Выплыл на приманку и гнался за ней, как котенок за клубком пряжи.

— Это с ними бывает, — заметил я. — А шкипер пробовал тозамедлять, то ускорять ход?

— Само собой! Чего он только ни пробовал!

Но мы никак не могли заставить его клюнуть.

В конце концов, он так и ушел в глубину.

Я нахмурился, вспомнив о девушке, и обернулся, чтобывзглянуть на нее еще раз — что-то в ней мне казалось знакомым, но дело былодаже не в этом. Так в чем же, черт возьми? Вскоре до меня дошло. Поза ее былакакой-то неестественной — она не читала книгу, она прислушивалась.

К кому, к чему прислушивалась? К нам? Но в этом не былоникакого смысла. Какая женщина стала бы терять время, подслушивая, как двоемужчин разглагольствуют о повадках рыбы-парусника, известной им лишьпонаслышке? Но факт оставался фактом. На пляже было еще несколько любителейпоговорить, однако мы были единственными, чей разговор она могла слышать. Аможет быть, я ошибаюсь? Нет, не ошибаюсь. Сомнений в этом быть не могло. Слегкасдвинутые брови и сосредоточенное выражение лица не имели к ее книге ровноникакого отношения — все внимание девушки было обращено чуть левее, как раз внашу сторону. И страницу она перевернула, не глядя в книгу.

Может быть, просто чудачка или на самом деле увлекаетсярыбной ловлей? Однако вроде бы не подходит ни под одну из этих категорий, еслитакое вообще можно назвать категориями. Я попытался определить, что она собойпредставляет, и единственное, к чему мог прийти, — эта красотка любит хорошоодеваться. Идея довольно парадоксальная, если учесть, что в этот момент онапроцентов на семьдесят была обнажена.

Просто удивительно, как это женщина может выглядеть нарядно,аристократично и даже с намеком на элегантность, имея на себе лишь купальныйкостюм! Я решил, что это результат высокой прически и красивых рук с тонкимиухоженными пальцами.

Или же, подумал я, виной всему солнце и пара порций мартини.Затем, пожав плечами, вернулся к теме нашего разговора.

— Завтра опять в море? — спросил я человека из Огайо.

Был тихий, удушливо-жаркий день в начале ноября. Местодействия — Ки-Уэст[1]. Мы лежали на узкой песчаной полосе перед частным клубомкупальщиков. Сюда мне дали пригласительный билет в мотеле, где я остановился.

— Да нет, — ответил он, — жена хочет, чтобы мы переехали вГавану. Завтра утром улетаем. А как вы?

— Пока не знаю, — ответил я. — Надеялся найти партнера,чтобы разделить плату за прокат…

— Хорошо вас понимаю, — отозвался он. — Просто безобразие,что приходится платить за всю лодку, даже если вы один. Чертовски дорого, да ктому же им так же легко забросить две, а то и четыре лесы, как и одну.

Я опять повернулся в сторону девушки и понял, что чуть непоймал ее в тот момент, когда она смотрела на меня. И снова у меня возникловпечатление, что где-то мы уже встречались.

Но где? За последние две недели я побывал в стольких местах,что запомнить их было почти невозможно. Во всяком случае, не здесь: сегоднятолько третий день, как я на Ки-Уэст, и два из них провел в море, рыбача. Такгде же?

В Майами-Бич? В Чикаго? В Лас-Вегасе?

Может, и вспомнил бы это, если бы видел ее одетой. Ямысленно нарядил ее в английский костюм, прикинул одно из новомодных платьев,потом джерси ручной вязки, но все это не помогло. Брюки? Нет, решил я, если быона их носила, мне ни за что не удалось бы перехватить ее взгляд. Женщины,которые ходят в брюках, никогда не попадают впросак.

Человек из Огайо взглянул на часы и поднялся, стряхиваяпесок с крепко сбитого тела.

— Пора идти укладывать вещи. Всего хорошего, приятель!

Он удалился. Девушка продолжала сидеть, уставившись в своюкнигу. Вдали идущий на запад танкер огибал край рифа, чтобы избежатьпроходившего в этом месте сильного течения.

Пора бы и мне укладываться, подумал я, и выбираться изКи-Уэст. Очень скоро мне придется туго. Еще неделя или десять дней — и я намели. А если потрачусь еще на несколько выходов в море — то и раньше.

Я снова стал думать о девушке. Потом, опершись на локоть,оглянулся на нее.

— Каков мировой рекорд веса для дельфинов?

Конечно, я ожидал, что она ответит непонимающим или ледянымвзглядом, но вместо этого девушка сказала спокойно, даже не подняв глаз:

— Гм… Один момент. — Затем перелистала книгу назад и прочлапро себя страничку, водя по строчкам пальцем. — Семьдесят пять с половинойфунтов. Зарегистрирован у берегов Восточной Африки.

Меня это совершенно обескуражило. Наконец она оторвалась откниги. На худом, тонко очерченном лице ее глаза казались темно-синими, почтифиолетовыми. Они смотрели на меня с вежливым холодком, но потом чувство юмораодержало верх:

— Ну хорошо, я действительно подслушивала.

Я приподнялся и передвинулся к ней. Взяв книгу с ее колен,взглянул на обложку. Это был томик, посвященный морскому рыболовству.

— Никогда бы не сказал, что вы рыбачка!

Она потянулась за пачкой сигарет, лежавшей сбоку. Когда яподнес зажигалку, улыбнулась мне поверх язычка пламени.

— По правде сказать, не рыбачка. Если бы вы спросили меня омировом рекорде по лимбо[2], я бы точно так же попыталась найти ответ.

— Зачем же тогда эта книга? — спросил я. — Может, рыбалкойувлекается ваш приятель?

Она покачала головой:

— Нет, дело не в этом. Просто хотела попробовать.