Зубная фея летает на зубной щётке - Евгений Енин

* * *

Янка проснулась в цветочном горшке.

Под раскидистой фиалкой.

Вчера заснула у себя в кровати, а сегодня – вот…

Земля в горшке сырая, фиалку недавно поливали, волосы выпачканы. Нос щекочет какой-то прутик. Ай! Ещё мошки какие-то летают. С кулак величиной.

Отмахнувшись от мошки, Янка решила, что ей приснилось то, что она проснулась. Но раз уж сон с фиалкой над головой продолжался, лежать на сырой земле глупо.

Янка села на глиняный край цветочного горшка, перекинула ноги наружу, повисла на руках, стараясь нащупать тарелку, в которой горшок стоял. В тарелке оставалась вода от полива. Сначала в неё свалились туфли, потом Янка.

Да, туфли. Из голубого пластика с высокими каблуками. Янка такие носить не умела. И на ноге они болтаются, размера на три больше. И платье ещё то. Длинная голубая юбка, белые рукава-фонарики из ужасно толстой синтетической ткани. Если гнётся, то с жестяным грохотом. А застёгивается – Янка завернула руку назад и пощупала – застёгивается на спине липучкой. Крючки у липучки длиной с ноготь мизинца. Ну, зато весь этот пластик не промокал.

* * *

Следующий час она просидела на подоконнике, между горшком и оконным стеклом.

За окном была улица. Незнакомая. Дома, люди, машины. Москва или нет, непонятно. Город как город. А, ну и первый этаж. У неё дома – третий.

Комната, похоже, гостиная. Чужая. В одном конце – диван и журнальный столик, в другом – обеденный стол со стульями. Несколько полок с книгами и безделушками. Буфет. В туманной дали.

В комнату заходили люди. Мужчина. Женщина несколько раз. Мальчик забегал, схватил что-то, выбежал. В проёме двери мелькнула девочка, чуть его помладше.

От них Янка и пряталась за фиалкой. Потому что она им на ладонь могла поместиться. А до выяснения всех обстоятельств решила пока не помещаться. Когда они уходили, рассматривала происходящее в гостиной.

А там столько всего происходило…

Комната густо заселена.

Пол уставлен домиками, возле некоторых – бассейны, выдолбленные, судя по всему, прямо в паркете. Между домиками – улицы и тропинки.

Наискосок, из угла в угол, проложена железная дорога. Янка видела, как с хорошо слышным «чух-чух» через комнату проехал поезд. Он пускал настоящий дым и исчез в чёрной дырке в плинтусе. Примерно так выглядят мышиные норки в мультфильмах.

На стенах комнаты тоже домики, висящие как ласточкины гнезда. От крылечек вниз спускаются тонюсенькие верёвочные лестницы.

На книжных полках – хижины, похоже, из обёрточной бумаги.

Под обеденным столом – лес. Ну да, это же деревья. Странно, что они под столом, как им там света хватает?

В центре леса на поляне избушка. Что это, пошатывается она, что ли? А, переминается с ноги на ногу. Ну, на общем фоне это не так уж ненормально.

И всё это малоэтажное строительство не пустует. По дорожкам ходят лю… М-да… В общем, кто-то внизу активно передвигается. И в воздухе что-то мелькает.

Янка почесала в голове палочкой, вытащенной из-за жёсткого, как картон, корсажа. Поправила сбившуюся диадему. А? Что? Сняла, посмотрела. Тоже пластик. Розовый. Понюхала. Фу! Пластик вонял дешёвым пластиком. Вздохнула, надела обратно.

Если люди – это большие, то кто бегает по полу? С другой стороны, она же – человек. Вчера ещё была человеком, как сейчас помнит. А те, кто внизу, как раз с неё ростом. От горшка два вершка. От цветочного горшка. Причём вниз, ниже горшка на два вершка. Если это люди, что ж они до мышей уменьшились? Или это те, которые большие, увеличились?

Ладно, пока оставим.

Но почему они не обращают друг на друга внимания? Те и эти.

Маленькие не разбегаются во все стороны, когда заходят большие. Только притормаживают перед тем местом, куда должна опуститься огромная нога, не прерывая, впрочем, разговора. Постояли, нога поднялась, дальше пошли. Как перед светофором.

Большие должны ходить по такой комнате на носочках, присматриваясь, как бы кого-то не раздавить. А они ступают между домиками, как будто их нет, умудряясь не задеть ни стеночки, ни заборчика. Мальчик вообще по комнате пронёсся, скача как молодой козёл, не глядя под ноги. Он бежал как бежится, но ни одного коттеджика не пострадало.

М-да, и кто тут хозяева, в этой квартирке?

Большие?

Тогда комната требует уборки. Тщательной. Методом ремонта с заменой пола и стен.

Маленькие человечки – хозяева? Трудно быть хозяином квартиры, где тебя могут смести в совочек и выбросить в мусор.

* * *

– Привет! Ты, что ли, новая зубнушка? – гаркнул кто-то у неё за спиной.

Янка от испуга чуть не свалилась с подоконника. Зашаталась на одной ноге, балансируя на краю, схватилась за нависающий лист фиалки, укололась о ворсинки, развернулась.

Перед ней стоял парнишка в чёрных штанах, белой рубашке и красной жилетке. На голове – коричневая шляпа с пером. Потрёпанным – один стержень остался. За поясом – спичка.

– Что, простите? – от удивления обратилась она к нему на «вы».

– Ты, говорю, новая зубнушка? Я тебя весь день ищу. Ты чего здесь сидишь? Мы тебя там ждём. Пошли, давай!

Пришелец протянул ей руку. Янка спрятала свои руки за спину.

– А вы, собственно, кто?

– Степан. Домовой. Привет!

Он так и держал руку с открытой ладонью.

– Э-э-э… Привет.

Янка решилась на рукопожатие.

– Янка, – представилась она.

– Ну?

Он сжал её ладонь и дёрнул в сторону края подоконника.

– Баранки гну!

Янка выдернула свою ладонь. Парень попался нагловатый.

– Степан?

– Ага, – радостно подтвердил тот.

– Домовой?

– Ага!

– Домовой кто?

– В смысле?

– Что ты не понял? Может, ты домовой охранник, домовой слесарь. Или из этого, как его? Домового комитета.

– Не, я просто домовой. Ну, или домовой фей, если полностью.

– Домовой фей?

– Ага!

– Фей, мужской род?

– Ага!

Его энтузиазм не уменьшался.

– Ну да. Ага. Приятно познакомиться. А я тогда китайский лётчик. Или королева-мать – выбери, что тебе больше нравится.

Янка упёрла руки в бёдра и притоптывала ногой. Пластиковая туфля с дребезгом стучала по деревянному подоконнику. Где бы она ни оказалась, парень явно делал из неё дуру.