Зубная фея летает на зубной щётке - Евгений Енин

– Почему китайский лётчик? И при чём тут королева?

Улыбка фея хоть не исчезла, но наконец-то уменьшилась вдвое. Низ лица ещё улыбался, верх – уже изумлялся.

– Ты зубнушка.

– Ага. Точно. Зубнушка. Слушай, я тебя нигде не видела? Кого-то ты мне напоминаешь.

– Ну конечно! – он не ответил на вопрос. – Тебя не предупредили! Прости-прости, я не сообразил. Янка, представляю тебя самой себе!

Домовой упёр левую руку в бок, правую откинул в сторону и выпятил грудь:

– Янка, знакомься! То есть привыкай. Ты – новая зубная фея. Прум-прум-прумм! – он приставил кулак к губам и протрубил в воображаемую трубу. – Добро пожаловать домой! Полетели!

– Куда?

От удивления Янке удавались только простые вопросы. Что-то ей подсказывало: парень, назвавшийся домовым, над ней не издевается. Может, он и псих, но в то, что говорит, сам верит.

– Да вон, в домик! Вон, с красной крышей. Видишь? От старой феи остался. Давай!

Фей снова схватил её за руку и потянул, ну, можно сказать, к краю пропасти.

– Эй, эй!

Янка вырвалась.

– Сам прыгай, придурок, меня не трогай.

– Ну, ты смешная. Полетели, там собрались уже все. Что ты не как фея?

– Послушай, – Янка выставила перед собой ладони. – Может, я фея. Хотя, скорее всего, сплю. На тот малюсенький случай, если я не сплю, прыгать я никуда не собираюсь. Мне жить охота. Как не фее жить охота, и как фее, как ни странно, охота тоже. А ты – как знаешь. Вперёд, если смелый.

– Угу, – Степан начал обходить её по кругу, внимательно осматривая. – Угу.

– Ты чего?

Янка поворачивалась вслед за ним.

– Стой, не вертись.

Фей шагнул к ней, взял за плечи, заглянул за спину. Янка его отпихнула.

– Ну, точно! Можно было догадаться. Вот молодцы, новенькую прислали, а крылья забыли. Подожди, я за минуту обернусь.

И Степан прыгнул с подоконника.

Янка ахнула, попыталась его схватить, но не успела.

Степан не упал на далёкий пол.

Он летел.

В позе «лёжа на боку», смотрел он не вперёд, а назад, на Янку.

Крылья у него за спиной вяло шевелились.

Янка вспомнила, кого он ей напоминает, в такой одёжке.

Куклу.

Была у Янки такая.

* * *

Степан обернулся минут за пять.

Этих пяти минут Янке хватило, чтобы понять: то, что мелькало в воздухе, пока она рассматривала город-на-полу, это летающие человечки. Тьфу, люди, она же не человечек, а человек, а они такие же, как она.

Степан принёс крылья.

Такие покупают детям на Новый год. Маленьким детям. На проволочный каркас натянута белая ткань. С пушком по контуру. В блестящих звёздочках. С тесёмочками, чтобы привязывать всё это дело на спину. На конкурсе ненастоящих крыльев они могли бы занять первое место.

– Вот. Надевай, полетели.

Степан бросил ей крылья, развернулся, и снова чуть не спрыгнул вниз.

– Стоп, стой, как там тебя, Степан, подожди!

Янка, поймав свои крылья правой рукой, левой схватила за кончики крыльев Степана. Сшитых из старых рваных джинсов. Они оттянулись на резиночках и чпокнули его по спине. Из старых рваных джинсов.

– Ай!

Степан попытался потереть спину между лопаток.

– Больно же, ты что?

– Я что?! Вот это что?

Янка потрясла перед его носом крыльями.

– Ты слепая? Крылья, что же ещё! Ну, не новые. Из запасных, старой феи. – Степан чуть застенчиво улыбнулся. – Теперь твои.

Предложи ей вчера кто-нибудь полетать на игрушечных крыльях, Янка бы тихо от него сбежала. В сторону телефона, чтобы вызвать «скорую» несчастному психу. Сегодня она тоже бы сбежала. С удовольствием. Только куда она денется с подоконника? И она же видела своими глазами: фей этот улетел. И прилетел. На крылышках. Которые на резиночках. Даже если он её галлюцинация, как доказать галлюцинации, что она не летает, если эта зараза летает?

– Фу-ух! Ладно, хорошо.

Янка закрыла глаза, выдохнула, вдохнула, досчитала до пяти, взяла себя в руки.

– Ок. Давай, попробуем. Нет, подожди! А парашюты у вас есть?

– Парашюты? – удивился Степан. – Нет. А зачем?

– Ну да, тебе не понять. Ладно. И как с этим, – она потрясла крыльями, – ну, летать?

– Просто привязываешь, как обычные крылья.

Янке пришлось ещё раз вдохнуть, выдохнуть и досчитать до десяти, чтобы не врезать Степану по носу за «обычные крылья».

– Хорошо. Ну, вот, допустим, я их привязала…

Янка неловко попыталась пристроить на себя крылья.

– Нет, не так. Вот это через плечи, сюда, и на животе завязывай, – помог Степан, – Что ты как в первый раз?

Янка злобно на него посмотрела.

– Ну, допустим, привязала. – Она потрясла плечами. – А махать? Махать-то ими как? – несколько истерично спросила она.

– Ха-ха, очень смешно, полетели, давай.

Степан хотел развернуться к краю подоконника, но Янка поймала его за рукав и приставила указательный палец к его носу.

– Что. Тут. Смешного, – сказала она, не разжимая зубов.

Степан отдёрнул голову, он тоже начинал сердиться.

– Слушай. Ты новенькая. Я твоих шуток не понимаю. Давай вниз, там поговорим, я есть хочу.

– Я не умею летать! – крикнула Янка.

Казалось, в комнате всё замерло, и эхо в тишине плескалось от стены к стене комнаты как вода в ванне.

Янка злилась до пятен на щеках. Потому что проснуться у неё не получалось. Пока Степан мотался за крыльями, именно этим она занималась: будила себя. Искусала все пальцы, даже синяк под ногтем большого пальца на левой руке надавила. Значит, придётся играть по правилам этого дурацкого сна и прыгать с подоконника. Без парашюта. Это как с крыши многоэтажного дома по высоте, если считать по её росту. От страха она злилась.

– То есть, как ты не умеешь летать? – Степан тупо глядел на Янку.

– Обыкновенно! А с чего бы я умела, подумай, а?

– Ну, ты же, – он осторожно потыкал пальцем ей в плечо, – ты же вот, – очень понятно объяснил он.

– Что – вот?

Она отбила его палец и больно ткнула в ответ:

– Ты тоже вот. И что из этого?

– Ай! – Степан потёр плечо и посмотрел на Янку испуганно и удивлённо. – Мы же феи. Ну как же… Как же так можно?