Ошибка кота Люцифакса - Кеннет Бег Андерсен

Филипп явственно слышал его шаги, шелестевшие в тишине велосипедного подвала. Он слышал, как его пальцы щелкают в напряженном ожидании. И ему даже показалось, что он слышит, как на его губах играет улыбка.

Мальчик съежился за большим металлическим шкафом, в котором педель[1]держал свой инвентарь, потом осторожно выглянул из-за угла.

Сердце Филиппа чуть не выпрыгнуло из груди, когда по стене на него стала надвигаться тень. Та казалась неестественно большой. Похожей на демона. И еще, может, ему померещилось в странной игре света, или на самом деле у тени были рога?

— Где ты-ы-ы? — с наслаждением завыла тень. — Не бойся, выходи-и-и!

Филипп сжался в клубок, почувствовав, как по спине течет пот. Было жарко, как в пекарне. Или ему так казалось, потому что он остался в велосипедном подвале школы один на один с Сёреном.

Сёрен-Дьявол — так его звали. Можно было написать толстенные книги о его проступках, от которых волосы вставали дыбом. Если бы Дьявол был мальчиком, его имя было бы Сёрен.

Жертвами Сёрена становились не просто случайные ученики, которых он хватал во дворе школы или встречал в пустынных коридорах, когда убегал с уроков. Нет, Сёрен-Дьявол, учившийся в восьмом классе, на два класса старше Филиппа, был гораздо изобретательнее.

Каждую неделю он выбирал себе новую жертву, нового отверженного, которого преследовал до самого последнего школьного звонка в пятницу перед выходными.

Если ученику выпадала сомнительная честь стать «жертвой недели», ему оставалось только мечтать превратиться в рисунок на обоях и всеми силами стараться выжить. Потом драконовский взгляд Сёрена упадет на кого-то другого, и можно будет считать себя в безопасности. Но только на некоторое время.

На этой неделе выбор пал на Филиппа.

До этих пор он отделывался малым: Сёрен заставил его всего лишь проглотить две горсти песку, привязал в раздевалке душа для девочек и оставил голодным на целый день, отняв у Филиппа пакет с завтраком и деньги, выданные ему дома на фрукты. Ах, да, еще он помочился в его пенал. Дважды.

И все же это была чепуха в сравнении с тем, чему Сёрен подвергал других своих «избранников».

Но ведь выходные еще не наступили. Была пятница, последний урок, и Филипп был по-прежнему «жертвой недели».

Он сидел, съежившись за шкафом в велосипедном подвале, и с ужасом смотрел на черную тень на стене. Она походила на нарисованную.

Мальчик заметил, что тень пошевелилась, будто прислушиваясь, словно хищник, преследующий добычу, и подумал, что если его не выдаст запах пота, то уж точно выдаст стук сердца. Оно грохотало, как паровоз.

Вообще-то Филиппу полагалось находиться в классе на уроке математики. А в этот самый момент он должен был поднять руку и сказать Йоргену, учителю математики, что в одном упражнении есть маленькая ошибочка.

И все-таки как же он оказался в этом месте? И наедине с парнем, от которого с громким воем убежали бы из древнего Колизея даже львы?

Во всем был виноват Миккель.

Миккель забыл в раздевалке свою спортивную форму и спросил у учителя Йоргена, нельзя ли ему сходить за ней? И нельзя ли Филиппу проводить его? Они оба вернутся через минуту.

В этот момент в классе царил беспорядок, потому что на предыдущей перемене подрались несколько учеников и одного из них сильно побили. И еще четверо кричали, что забыли сделать уроки, а трое других кричали, что сделали.

Раздраженный взмах руки учителя Миккель и Филипп приняли за разрешение и покинули класс.

— Вот черт! — воскликнул Миккель, когда они вошли в раздевалку мальчиков. Кто-то рылся в его спортивной сумке, разбросав по полу его одежду. — Зачем люди копаются в чужих вещах?

Когда они все собрали, Миккель обнаружил, что не хватает полотенца.

— Слушай, ты не посмотришь, может, эти шутники бросили там? — сказал он и показал на дверь рядом с входом в спортзал. Та вела вниз, в велосипедный подвал, и сейчас была приоткрыта.

Едва Филипп спустился на десять шагов по лестнице, как дверь резко захлопнулась, и раздался звук запираемого замка.

— Миккель! — Мальчик ухватился за ручку, но дверь не поддалась. — Миккель, это не смешно!

— Извини меня, Филипп, — послышался голос приятеля. — Но он сказал, что я должен так сделать. Иначе стану следующим.

Потом послышались быстро удаляющиеся шаги.

Звук его голоса отразился от стен подвала, словно отчаянная мольба, долетевшая из потустороннего мира.

Филипп повернулся в сторону тени.

Выход в школьный двор располагался в противоположном конце подвала, и если он наберется мужества, а не будет стоять здесь, как маменькин сынок, то, пожалуй, успеет добежать прежде, чем появится Сёрен.

Филипп бросился сначала вниз по длинной лестнице, потом с бешеной скоростью через весь подвал. И все время ждал, что откуда-то из темноты выскочит Сёрен и засмеется своим дьявольским смехом. Но ничего такого не случилось, впереди показался выход. Он выбрался!

Почти выбрался…

Потому что дверь на школьный двор не подалась ни на миллиметр, когда Филипп попытался ее открыть. Ее чем-то завалили снаружи. Это означало, что выход остался только один, через широкую дверь за его спиной, ведущую к восьмому классу…

Мысли Филиппа прервал скрип. Потом раздались шаги.

Потом знакомый голос завыл:

— Где ты-ы-ы? Не бойся, выходи-и-и!

Так Филипп оказался на этом самом месте. В плену. Забившись в угол. И он ничего не мог сделать, только надеяться, что пронесет.

Но когда дело касалось Сёрена-Дьявола, то надежда была напрасной.

— Какая тут тишина! — весело заявил Сёрен и мгновенно мрачно хмыкнул:

— Но сейчас я все быстро изменю!

И оказался прямо перед Филиппом, возникнув словно из бездонных глубин Ада.

— А вот и я! — улыбнулся мучитель, обнажив желтые от никотина зубы. Его черные волосы, смазанные гелем для укладки, были уложены в два кривых рога.

Сёрен снял с плеч и положил на пол школьную сумку. Зазвенело, как будто в ней были ножи, а не учебники.

— Некоторые преподы говорят, что я не готовлюсь к урокам. А я готовлюсь. Например, по истории мне надо написать сочинение, и я подумал, что ты можешь мне в этом помочь. Знаешь, проработать материал и тому подобное.

Сёрен открыл сумку и вытащил из нее нечто вроде большой вилки для жаркого.