Крутой секс - Дмитрий Стрешнев

Сквозь тревожные московские осенние сумерки, пронизанные мельчайшим дождем, прохожих изо всех сил заманивала вывеска:

кафе РОГАТЫЙ ПЕГАС

Перед входом в заведение стоял щит с надписью:

всегда живая музыка

Кто-то схулиганил: нацарапал перед словом «живая» букву «л».

Мимо густо тек народ, колеблющийся всю жизнь между домом и работой; тот самый народ, который с утра самозабвенно вкалывает, чтобы вечером безропотно отдать заработанные деньги производителям пива, сосисок и дурацких песенок.

В какой-то момент на фоне этого пейзажа появились обычные «Жигули», которые, судя по убитому виду, помнили еще Советскую власть. Эти «Жигули» резво отделились от мутного уличного потока и подрулили к тротуару. Молодой гражданин, вертевший руль, сообщил сидевшему рядом приятелю:

— Здесь стопудово оттянемся. Не знаю, как ты, а я сегодня заточен на крутой секс.

Для истории осталось неясным, собирался ли второй седок дать какой-нибудь отклик на прозвучавшее заявление, потому что как раз в этот момент перед носом у авто в дождливом тумане возник долбидуй с блестящим чемоданчиком в руке. Водителю пришлось бросить правую ногу на тормоз и длинным гудком заглушить некоторые не совсем приличные даже в наше демократичное время слова.

— Видал мурмудона? — добавил он после того, как долбидуй с чемоданчиком выскочил из-под колес.

— Полный обдолбок! — завершил социальную характеристику его товарищ. — Еще и с сундуком каким-то. Сантехник, что ли?

Приятели вылезли из «Жигулей».

— Ну и погода! — сказал тот, что был за рулем, и в нескольких выразительных словах обрисовал свое отношение к тому, что устроила этим вечером природа вокруг «Рогатого Пегаса».

— В такую же вот гребаную погоду один мой друг, Петя Ершов, вышел на знаменитую Скалу Восклицаний в испанском городе Рондо, — продолжал хозяин машины, ковыряясь ключом в замке. — Местный гид сказал ему: «Не знаю, синьор, сможете ли вы получить сегодня нужное впечатление от захватывающей панорамы». Они восходят на скалу, и тут Петя вдруг вспоминает, что оставил свой мобильник на стойке бара, и громко говорит: «Твою мать!» «Слава богу! — радостно восклицает гид. — Вы сказали то же самое, что обычно говорят ваши соотечественники на этом месте в ясный солнечный день!»…

— Клево, — сказал второй и спросил: — Ты что — на сигнализацию свою тачку не ставить?

— Во-первых, такой рухляди сигнализация не нужна, — небрежно ответил первый. — А во-вторых, от профессионала никакая сигнализация не спасет. Когда я учился в институте, со мной в общежитии в одной комнате жил Венька Пухов. Он каждый раз, попив чаю, ловил живую муху, которую сажал в свою личную сахарницу, и после этого был уверен, что у него незаметно никто даже ложку сахара не скоммуниздит. Вот это система безопасности!

Судя по всему, владелец «Жигулей» любил побалаболить.

Тот самый человек с блестящим чемоданчиком, что чуть не попал под колеса рухляди, которой не нужна сигнализация, стоял в это время неподалеку и все слышал. Иногда он почему-то быстро оглядывался, словно дикая птица в тайге. Когда же балабол с приятелем направились к дверям заведения, человек переместился поближе к покинутому ими авто. Он увидел грязные бока и бампер, криво улыбающийся после столкновения с троллейбусом, и удовлетворенно сощурил глаза.

У входа в «Рогатый Пегас» самый настоящий негр во взятой напрокат у самодеятельного театра ливрее открывал посетителям дверь.

— Слушай, ты откуда? По-русски говоришь? — спросил его балабол.

— Не задерживай публику, проходи, — безо всякого акцента с умеренной московской злобой сказал тот. — Негров не видел?

— Я таких негров видел, что тебе и не снилось, — отозвался балабол. — Однажды, когда я в Эфиопии…

Увидев, что дверь заведения за обоими оболтусами закрылась (не расстраивайтесь! про то, что случилось в Эфиопии, мы еще узнаем), человек с чемоданчиком вынул из кармана нечто вроде женской шпильки и без каких-либо затруднений открыл чужой багажник. Он мыслил трезво (хотя и отхлебнул уже глоток коньячку из походной фляжки): догадывался, что не сумеет убежать, а, значит, главное было — спрятать. Засунуть в такое место, где никто не будет искать. Вроде этой помойки на колесах. А потом он это авто найдет. Со дна морского достанет. Он посмотрел вниз и навсегда запомнил номер: «к 217 ет».

Человек с чемоданчиком… тьфу! прошу прощения, разумеется – уже без чемоданчика, – быстрыми шагами пошел прочь, но вдруг увидел впереди у обочины черный автомобиль с приоткрытой дверцей. Автомобиль ему почему-то не понравился. Он повернул назад, но из подворотни навстречу вышли несколько крупных мужчин с радушными физиономиями. Они искренне обрадовались встрече со знакомым, окружили человека без чемоданчика и принялись дружески хлопать его по плечам. Мгла над огромным городом к этому времени сгустилась еще сильней, и сквозь занавеску дождя уже непросто было разобрать, что происходит там, на краю тротуара. Прошло некоторое время – и черная машина, сверкая рубиновыми огнями, сорвалась с места и умчалась. Там, где она стояла, еще маячили несколько фигур, но можно было смело утверждать, что человека без чемоданчика между ними не наблюдалось.

Хулиганский комментарий, нацарапанный на объявлении, обещавшем живую музыку, был справедливым: ничего живого внутри не пело, в углу уныло дремали пыльные барабаны, а из-под потолка радиоголос мяукал популярную песенку. Вот как обстояло дело с заведением, куда вошли два приятеля. При этом разговорчивый продолжал свой рассказ:

— …Когда я в Эфиопии работал переводчиком во время тамошней войны, то видел человека, которому в лоб попала пуля. Его звали Таддэсе Вольдэ Тайе, он сидел на земле, улыбался, рисовал в пыли цветочки и был самым счастливым человеком на свете. Потом его отправили в госпиталь, пулю вынули, подлечили — он пришел в себя и стал обычным несчастным инвалидом. Понял?

— Понял, — сказал его приятель.

— Тогда садись, начнем охоту.

Они сели, алчущими взглядами сканируя окружающее. Ничего особенного, что могло бы возбудить мужские мечты, вокруг не наблюдалось. Какие-то отвратительные нездоровые лица. Да и откуда взяться хорошему цвету лица у московского жителя, который полжизни проводит в метро и подземных переходах, солнца не видит? Короче, при внимательном рассмотрении контингента, собравшегося в незатейливом помещении, хотелось заказать стакан яду, зажмуриться, залпом выпить его и ничем не закусывать.

Тут как раз подошла официантка и поинтересовалась, чего подать дорогим гостям. Яду те, разумеется, не пожелали. Впрочем, напитки, которые они заказали, недалеко ушли по воздействию на организм от мышьяка или соляной кислоты.