Человек в коричневом костюме - Агата Кристи

Надина, русская танцовщица, в одночасье завоевавшая Париж,выходила под гром аплодисментов и кланялась, кланялась… В знак одобренияфранцузы продолжали хлопать и после того, как занавес с шелестом опустился,скрыв причудливые красно-синие декорации.

Танцовщица в развевающихся оранжево-голубых одеждах прошлаза кулису. Бородатый джентльмен в восторге обнял ее. Это был импресарио.

– Прекрасно, крошка, прекрасно! – вскричал он. – Сегодня тыпревзошла себя.

И импресарио с привычной галантностью поцеловал ее в обещеки.

Мадам Надина, давно привыкшая к похвалам, непринужденноприняла очередную порцию комплиментов и прошла в уборную, заваленную цветами изавешанную прелестными футуристическими костюмами, в воздухе витал запах лилий,изысканных духов и разгоряченного тела. Костюмерша Жанна, переодевая Надину,тараторила без умолку, обрушивая на нее потоки неприкрытой лести.

Ее словоизлияния прервал стук в дверь. Жанна пошла открыватьи вернулась с чьей-то визитной карточкой.

– Мадам примет?

– Дай-ка взглянуть…

Танцовщица рассеянно протянула руку, но, увидев надпись«граф Сергей Павлович», неожиданно встрепенулась, в ее глазах промелькнулинтерес.

– Я приму его. Принеси мой желтый пеньюар, и поживее.Впустишь графа и можешь быть свободна.

– Хорошо, мадам.

Жанна принесла пеньюар из роскошного золотистого шифона,отделанного мехом горностая. Надина накинула его, улыбнулась каким-то своиммыслям и села за туалетный столик. Ее длинные белые пальцы легли на чернуюмраморную столешницу…

Граф не замедлил воспользоваться оказанной ему честью. Ростаон был среднего, очень стройный, элегантный, бледный и чрезвычайно усталый.Внешне он ничем особенно не выделялся, такие лица обычно не запоминаются. Графс преувеличенной учтивостью склонился над рукой танцовщицы.

– Мадам, вы доставили мне истинное наслаждение.

Это было все, что смогла услышать Жанна, закрывая за собойдверь. Когда Надина осталась наедине со своим гостем, улыбка ее чуть-чутьизменилась.

– Хотя мы с вами и «соотечественники», думаю, нам необязательно говорить по-русски, – сказала она.

– Думаю – да, – усмехнулся визитер.

Едва они по обоюдному согласию перешли на английский, сталопонятно, что это родной язык графа. Павлович удобно расположился в кресленапротив Надины и чуть расслабился.

– Вы правда были сегодня в ударе, – заметил граф. –Поздравляю.

– И все же, – вздохнула женщина, – мне как-то не по себе.Мое положение уже совсем не то, что раньше. Подозрения, вспыхнувшие во времявойны, так до конца и не рассеялись.

– Но ведь обвинение в шпионаже вам так и не былопредъявлено?

– Нет, конечно, наш шеф слишком осторожен.

– Да здравствует Полковник! – улыбнувшись, провозгласилграф. – Удивительно, что он решил уйти на покой, правда? На покой, как врач,мясник, водопроводчик…

– …или какой-нибудь делец, – подхватила Надина. – Впрочем,мы не должны удивляться. Полковник всю жизнь был прекрасным дельцом. Онорганизовывал преступления, как кто-нибудь другой организовал бы, скажем,работу обувной фабрики. Оставаясь в тени, он задумал и довел до успешного концацелый ряд крупных операций в самых разных областях своей, если можно таквыразиться, «профессиональной деятельности». Кража драгоценностей, подделкадокументов, шпионаж (весьма выгодный бизнес в военное время), саботаж, тайныеубийства – чем он только не занимался! Мудрейший из мудрецов, наш Полковникзнает, когда нужно остановиться. Дело попахивает керосином? Что ж, он изящновыходит из игры… причем сколотив себе огромное состояние!

– Гм-м, – задумчиво протянул граф, – все это звучит для насдовольно неутешительно. Похоже, мы окажемся без работы.

– Но с очень даже приличным выходным пособием, – молвилаНадина с какой-то затаенной издевкой в голосе. Мужчина бросил на нее быстрыйвзгляд. Надина тихонько улыбалась, и что-то в этой улыбке возбудило еголюбопытство. Однако он не подал виду.

– Да, Полковник всегда щедро расплачивался с подчиненными, –дипломатично заметил граф. – По-моему, его успех во многом объясняется именноэтим… этим и тем, что он всегда заранее подыскивает подходящего козлаотпущения. Да, Полковник, несомненно, великий ум, несомненно! Кроме того, онсвято придерживается принципа «Залог безопасности – личное неучастие». Так чтотеперь мы полностью в его власти. У Полковника на нас компромата хоть отбавляй,а у нас на него – полный ноль.

Граф выдержал паузу; казалось, он ждал, что Надина возразитему, но она промолчала, все так же улыбаясь своим мыслям.

– Мы бессильны против него, – задумчиво произнес граф. – Ивсе же, скажу я вам, старик суеверно чего-то боится. Насколько мне известно,много лет назад он ходил к гадалке, и она напророчила ему удачу, нопредупредила, что в конце концов ему суждено пасть жертвой некой женщины.

Последние слова заинтриговали Надину. Она с жаднымлюбопытством взглянула на графа.

– Странно, очень странно… Вы говорите, женщины?

Граф улыбнулся и пожал плечами:

– Так ведь, уйдя на покой, он обязательно женится. Выберетсебе какую-нибудь юную светскую красавицу, которая растранжирит его миллионыкуда быстрее, чем бедняга их накапливал.

Надина покачала головой:

– Нет-нет, так дело не пойдет. Знаете что, мой друг? Язавтра же еду в Лондон…

– А как же ваш здешний контракт?

– Я уеду всего на одну ночь. Отправлюсь инкогнито, каккакая-нибудь царственная особа. Никто и не узнает, что я покинула Францию.Угадайте, зачем я поеду?

– Ну, наверно, не для развлечения. В январе там погодапрескверная, сплошные туманы. Думаю, поездка деловая, не так ли?

– Совершенно верно. – Надина поднялась с кресла иповернулась к графу, всем своим видом выражая горделивое высокомерие. – Высказали, что ни у кого из нас нет компромата на шефа. Так вот, вы ошиблись. Уменя – есть! У меня – у женщины! – хватило ума и мужества, потому что безмужества тут не обойтись. Я перехитрила Полковника. Помните историю с алмазами«Де Бирс»?

– Помню. Вроде бы она произошла в Кимберли прямо передвойной, да? Я не имел к ней отношения и не знаю подробностей. Почему-то делозамяли, так? Здорово же удалось поживиться грабителям!