Зов Дагона - Иван Вячеславович Топа́ло

Иван Топа́ло

Зов Дагона

Я родился в одном из спальных районов Санкт-Петербурга в 1989 году. Моя мама была обычным преподавателем биологии в школе, а отец посветил свою жизнь морю. С 18 лет он плавал на кораблях и военных и торговых. К 40 годам он был старшим помощником на крупном торговом корабле. Несмотря на то, что практически все время он проводил в море, в одной из комнат нашей квартиры, он оборудовал свой кабинет, в котором помимо журналов со своими записями, хранил артефакты и подарки, привезённые со всего мира. С детских лет я любил разглядывать причудливые статуэтки, маски, рисунки и картины, которые гордо хранились в этой комнате. Одна из вещиц особенно привлекала мое внимание – небольшая, белая статуэтка в виде головы юноши, увенчанной лавровым венком. Лишь повзрослев я понял, что она была сделана из слоновой кости. С самого момента ее появления в нашем доме, мой отец закрыл ее в стеклянный короб, который невозможно было открыть.

Каждый раз я ждал возвращения отца из рейса, ждал новых историй и артефактов, пополнявших его обширную коллекцию. В возрасте 10-ти лет, мне стали сниться кошмары, столь угнетающие, что моя мама пугалась каждый раз, когда я утром выходил из своей комнаты и начинал рассказывать увиденное мной. Тогда мои родители решили, что это истории отца и его вещи, привезённые издалека, так влияют на детскую психику. С тех пор, кабинет отца всегда был закрыт, а его истории стали для меня тайной. Только лишь иногда, когда мамы не было дома, отец позволял мне играть в его кабинете и слушать его короткие, но все так же интересные истории.

К 17 годам, я решил связать свою жизнь с морем, чтобы самому пережить все приключения из историй разных писателей и моего отца. Однако родители были категорически против, поэтому придя к общему мнению, я поступил в государственный морской технический университет, на факультет кораблестроения. Там же я и познакомился со своим лучшим другом, сыном богатых родителей, увлечённых историков и археологов. Мой новый друг разделял их интересы и ни раз он звал меня вместе с ним в путешествия летом, но я отказывался, стараясь достичь успеха в жизни. К 24 годам я смог позволить себе отдельное жилье, довольно неплохую машину и в целом, казалось, жизнь удалась.

Но одна ночь изменила все, в ту треклятую ночь, мне приснился леденящий мое сердце сон. Я будто бы наблюдал, как огромный корабль моего отца, пробирался через мрачный, бушующий шторм. Я отчётливо видел, как волны били о борта корабля и с грохотом накрывали собой палубу. В свете тусклой луны, я увидел, как некие человекообразные существа попадали на палубу, вместе с нахлынувшими потоками разъяренного океана. Вспышки молний позволяли разглядеть непропорциональные, склизкие тела, покрытые чешуёй, головы были огромны и больше похожи на рыбьи, а выпирающие глаза и дряблые губы, заставляли кровь стыть в жилах. Последнее, что я видел, это то, как кровь смывалась с палубы корабля, волны же уносили тела погибших моряков, корабль остался абсолютно пустым. Проснувшись и едва оправившись от кошмара, я судорожно позвонил отцу, но было поздно, утром, он ушел в свой последний рейс. Не вернулся больше ни он, ни корабль, на котором они ходили в плавание последние несколько лет. Несмотря на это, кабинет его оставался закрытым до одного дня, дня, когда моя мама без моего ведома, решила продать его коллекцию. С тех пор, как она заработала на продаже артефактов и дневников отца, она впала в глубокую депрессию и отгородилась от всех, даже от меня, буквально закрывшись в одиночестве, в квартире, которую когда-то мы все так любили.

Долгих два года, я пытался найти ответы и узнать о судьбе моего утерянного отца, но все попытки были безрезультатны. Лишь когда я, сильно выпив, решился рассказать свой кошмар другу, он рассказал мне о схожих снах, которые снятся ему всю жизнь. Протрезвев на утро, я не считал нужным обсуждать подобное со своим близким товарищем, но он авторитетно заявил, что мы должны отправиться в путешествие по Тихому океану, ведь именно там и потерялся корабль моего отца. Долго уговаривать меня не пришлось, дух энтузиазма и жажда правды взяли верх.

Не буду описывать все сборы и подготовки, весь путь, проделанный по стране, скажу лишь, что 8 марта, 2015 года мы отплыли от полуострова Камчатка на небольшой, но довольно красивой, арендованной яхте. И вот, отплыв на достаточное расстояние от материка, мы направились строго на Юг. Я-то ничего не понимал в мореходстве, но мой друг, был практически экспертом, благодаря этому, я был уверен, в успехе нашего плавания. Ветер и течение благоволили нам, океан был спокоен и прекрасен в лучах мартовского солнца, чайки еще какое-то время кружили рядом с нами, но в моем сознании то и дело всплывали образы из кошмаров, от чего, я все реже старался выходить на небольшую палубу.

На третий день пути я и вовсе заболел, озноб бил мое тело, температура предательски росла, а кошмары становились все ярче, поэтому я отлеживался в каюте. Мой напарник приходил в каюту лишь иногда, чтобы поспать пару часов. Не смотря на практически бессонные дни, мой товарищ выглядел бодрым и весёлым. Не смутил его и тот факт, что на шестой день пути, разверзся сильный шторм, практически сломивший меня и нашу небольшую посудину. Почти двое суток нас кидало по волнам из стороны в сторону.

А 16-го числа, с первыми лучами солнца, я все-таки смог перебороть себя и выйти на палубу. Вдохнув полной грудью, я ясно ощутил, что болезнь отступала и мое физическое состояние становилось все лучше. Разум же мой затуманивали образы страшных существ и мрачных картин – глубоких гротов, глинистых земель и тех самых существ, из пугающего сна. Моего напарника не было видно на палубе и окинув взором все небольшое судно, я увидел мачту, разломанную на две части и моего друга, безуспешно пытающегося отремонтировать её. Что странно, он даже в этот момент слегка улыбался. Молчаливый крик застыл где-то внутри меня, и я впервые испытал чувство глубочайшего отчаяния. Мы были обречены дрейфовать по водам Тихого океана, отчаянно цепляясь за надежду на спасение. Небольшая рация, установленная на нашей посудине, не могла поймать ни один сигнал, так же безуспешно, мы пытались отправить своё послание, надеясь, что хотя бы кто-то