Красная Шапочка выходит на охоту - Ната Лакомка

Дождь всё не прекращался, и мы с Анной-Ми перепачкались по самые уши, пока добрели до ворот замка. Ветер так и рвал с меня шаперон,[1] а моей подруге приходилось и того хуже — ее кокетливая шляпка вывернулась полями, ничуть не защищала ни от ветра, ни от холода, и все время норовила улететь. К тому же, моя юбка была короткой — до середины икр, и не так путалась в ногах, а бедняжка Анна-Ми тащила на сгибе локтя шлейф. Но зато я несла наш дорожный чемодан!

— Стучи, ради всего святого! — Анна-Ми попыталась перекричать завывание ветра. — Если я сейчас не согреюсь и не переоденусь в сухое…

Не дослушав ее причитаний, я требовательно постучала набалдашником трости по воротам и поправила очки. Я не меньше Анны-Ми мечтала о сухой одежде и блаженном тепле очага, хотя и не жаловалась, но больше всего меня занимало, кто нам откроет. Сжав трость до боли в пальцах, я была готова к любой неожиданности. Сейчас распахнется дверь… сейчас…

Нам открыли не сразу, а когда открыли — не торопились впускать.

— Доброй вам ночи, мадам, — сказала я, увидев за дверями важную старуху в чепце, державшую свечу. — Моя госпожа — мадемуазель Анна-Ми Грабянка просит принять ее на ночлег. Наша карета сломалась за две мили отсюда, мы шли пешком, промокли, продрогли и очень устали.

— Откуда я знаю, что она — та, за кого себя выдает? — подозрительно старуха. — Вы обе больше похожи на нищенок.

— Вот так новости! — изумилась я недовольно, придержав ногой дверь, чтобы старухе не вздумалось ее захлопнуть. — А на кого мы должны быть похожи в такую погоду? Ваши хозяева вряд ли будут довольны, узнав, что вы держите благородных девиц на пороге, когда молнии так и сверкают.

— Благородных девиц? — скривилась старуха.

— Посмотрите на мой чемодан, — сказала я сурово, — он окован серебром. Что на это скажете?

— Что вы его украли, — парировала старуха.

— Ну, довольно, — я решительно толкнула ее, проходя вперед, а следом за мной прошмыгнула дрожащая Анна-Ми. — Мы заплатим за ночлег, если господа в этом доме не спешат проявить гостеприимство!

— Не сердитесь на Пульхерию, — раздался из темноты коридора мужской голос — низкий, звучный, хорошо поставленный, как у оперного певца, но холодный, как вот этот дождь, под которым мы только что брели. — Она немного переусердствовала, охраняя наш покой.

— Я — дочь бальи из Лозера, — произнесла Анна-Ми нежно и жеманно. — Неужели я и моя спутница похожи на злодеек?

— Злодеи никогда не похожи на злодеев, — сказал мужчина и подошел к старухе, став видимым для нас.

Анна-Ми тихо ахнула и поспешила поправить шляпку, которая приняла особо унылый вид — чучело птицы завалилось набок, лента повисла тряпкой, и только восковые незабудки весело топорщились на тулье. Что касается меня, я первым делом обратила внимание на трость, которую мужчина держал в руках — совсем, как я. Только у моей трости набалдашник был из черного оникса, а у него — из серебра. Я сдвинула очки на кончик носа, чтобы лучше видеть, потому что смотретьсквозьстекла для меня было равносильно тому, что смотреть сквозь печные заслонки.

Понятно, почему у Анны-Ми перехватило дыхание — я никогда не встречала столь впечатляющего мужчину.

— Позвольте представиться, — он поглаживал серебряный набалдашник и рассматривал нас очень, очень внимательно, а потом еле заметно усмехнулся — надо думать, мы и вправду представляли сейчас забавное и жалкое зрелище. — Мое имя — Рауль Лагар, — представился он, — тринадцатый граф Лагар, к вашим услугам. Следуйте за мной, милые дамы, провожу вас к камину. Вы согреетесь, а Пульхерия приготовит комнату. Я возьму свечу, — он взял свечу из рук старухи и поднял повыше.

Несомненно, перед нами стоял самый красивый мужчина на тысячу миль вокруг. Все в нем пленяло, и даже я — маленькая провинциалка — не могла не оценить эту красоту и не восхититься ею. Граф Лагар был очень высок и одет в черное, только кружевное жабо белело, подчеркивая нетипичную для аристократа смуглость кожи. Но загар ничуть не портил точеные черты — резкие, как у мраморной статуи, но гармоничные, как на полотнах художников в королевском соборе. Темно-русые волосы спадали на плечи беспорядочными кольцами и явно были его собственными, а не париком. В каждом слове, в каждом движении и жесте месье Лагара было королевское благородство. Рядом с ним я ощутила себя полнейшим ничтожеством и почти возненавидела его за такое унижение, хотя, конечно же, он ни в чем не был виноват.

Наши взгляды встретились, и я вдруг увидела, как вспыхнули глаза графа. Скучающее выражение пропало, словно он увидел во мне что-то интересное. Но что? Я и правда выглядела сейчас, как уличная бродяжка.

Его взгляд испугал меня и взволновал одновременно, а ведь я считала, что давно ничего не боюсь. Что-то странное, неизвестное мне и в то же время древнее, было в этом взгляде… Я быстро поправила очки, чтобы развеять наваждение. Может, мне просто показалось?

— Прошу сюда, — сказал граф, гостеприимно указывая рукой.

Я перехватила чемодан и пошла вперед, старательно прихрамывая и опираясь на трость. На самом деле обе мои ноги были здоровы и резвы, но я уже давно прибегала к этой уловке — удобнее казаться слабее, чем ты есть на самом деле, и это объясняло, почему я всегда ношу с собой трость.

Не прошло и получаса, как мы обогрелись у огня, выкупались и переоделись в сухое. Старуха Пульхерия притащила вполне сносные женские платья. Анна-Ми тут же принялась вызнавать, кому они принадлежат — жене хозяина?

— Господин граф не женат, — ответила служанка с непередаваемым высокомерием. — Это платья госпожи Саломеи, его сестры.

— О! Тут есть женщина? — проворковала Анна-Ми. — Это прекрасно! Я так опасалась за свою репутацию…

— Не беспокойтесь, мадемуазель, — чопорно сказала я, — пока мы вместе, вашей репутации ничего не грозит.

Пульхерия только фыркнула, услышав это. По-моему, она обиделась за хозяина. Мы с Анной-Ми незаметно переглянулись, и Анна-Ми озорно мне подмигнула.

Граф ждал нас в гостиной, у жарко растопленного камина, в компании тарелок, кувшинов и блюд с бокалами.

— Проходите к столу, милые дамы, — пригласил он, — вы, наверняка, проголодались. Мы не ждали гостей, прошу прощения за скромный ужин. Из слуг у нас одна только Пульхерия, поэтому мы вряд ли сможем устроить вам достойный прием.

— О! Не стоит извиняться, все выглядит так аппетитно, — восхитилась Анна-Ми. — И я вполне самостоятельная и независимая, папа разрешает мне путешествовать даже за границу! Я прекрасно обхожусь без отряда слуг. Фу! Это так старомодно! Но все же нам удивительно повезло, что карета сломалась рядом с вашим замком, месье. Благодарю вас за доброту.