Дама с коготками - Дарья Донцова

Никогда не открывайте чужих шкафов, потому чтооттуда может выпасть скелет.

Английская пословица

Вот уже три дня, как над Москвой бушеваланастоящая буря. Старожилы говорили, что не помнят подобного декабря. Дождь слипким снегом летел на ветровое стекло, дорога обледенела. Пытаясь обуздатьбуквально рвущийся из рук «Пежо», я, чертыхаясь, вглядывалась в шоссе.«Дворники» не справлялись с работой, и стекло было залеплено грязью.

Вдруг перед капотом в желтоватом свете фарвозникла нелепая высокая фигура. От ужаса я зажмурилась и буквально прыгнула натормоз. «Пежо» занесло. Несколько минут автомобильчик мотался из стороны всторону, потом заглох. На деревянных ногах я выбралась наружу и прямо под правымколесом увидела мужской ботинок. Боже, задавила пешехода! И попробуй теперьобъяснить гаишникам, что этот идиот внезапно выскочил на мосту в полнойтемноте. Как он вообще оказался здесь? В двух шагах такой уютный, светлый иотносительно теплый подземный переход. Все, сейчас заметут в кутузку!

Ботинок пошевелился. Быстрее кошки я обежалакапот. Жив! Может, ничего страшного? Открывшаяся перед глазами картинавпечатляла. В довольно глубокой луже лежал мужчина, одетый почему-то в светлыйплащ. Точнее, когда-то светлый, а сейчас потемневший от грязи. Я наклонилась.

– Вы живы?

Пострадавший слабо пошевелился и разлепилвеки. На меня глянули абсолютно бессмысленные глаза. Через секунду ожившиймертвец сел, похлопал вокруг рукой, выудил из лужи бифокальные очки, обтер ихполой и нацепил на нос. Взгляд сфокусировался, в нем появилась жизнь. Мужикпосмотрел на меня из лужи, снизу вверх, робко улыбнулся и хорошо поставленнымголосом произнес:

– Разрешите представиться, профессорпсихологии Серж Радов.

Ошеломленная, я протянула ему руку ипролепетала:

– Очень приятно, Даша Васильева.

– Очарован знакомством, – без тенисарказма заявила жертва и, опершись на капот, встала на длинные, как у журавля,ноги. – Прошу простить, поленился спуститься в переход и не заметилмашину. Понимаете, плохо вижу.

– Ничего, ничего, – промямлила я,пытаясь унять дрожь в теле и испытывая невероятное облегчение от того, что онжив и, кажется, вполне здоров.

– У меня никаких претензий, –продолжал профессор, – наоборот, обязуюсь возместить ущерб, который нанесмашине, – и он указал пальцем на небольшую вмятину с левой стороны.

– Ни в коем случае, такая ерунда, –запротестовала я.

Еще пару минут мы расшаркивались,раскланивались и приседали друг перед другом, как китайские мандарины насвадьбе. Наконец несостоявшийся труп сообщил:

– Что ж, пора домой, а то Изабелла станетволноваться!

Я оглядела его повнимательней. Струи грязистекали по плащу, раскрасив одежду в немыслимый серо-буро-малиновый цвет. Брюкипромокли внизу насквозь и облепили худые ноги. Кудрявые, скорей всего русыеволосы тоже были заляпаны грязью, как и лицо. В таком виде просто невозможноотпустить человека.

– Господин Радов, садитесь в машину,подвезу вас до дому.

Профессор замахал руками:

– Ни в коем случае, вы уже и так потерялииз-за меня пропасть времени.

– Не спорьте, – обозлилась я, –давайте лучше продолжим разговор в машине, а не на ветру. Вы можетепростудиться, да и я сильно продрогла.

– Простите, – сказал профессор, снялплащ и залез в машину.

Я выяснила, что он живет на Садовом кольце, итихо поехала в сторону Центра. По дороге Серж попросил меня остановиться ивыбросить плащ в мусорный бачок.

– Все равно вещь безнадежноиспорчена, – пояснил мужчина.

По дороге он развлекал меня милым разговором,и, когда мы наконец подъехали к трехэтажному зданию, я была совершенноочарована. Профессор оказался приятным собеседником и обаятельным мужчиной.

– Даша! – торжественно произнес он,стоя у подъезда. – Убедительно прошу подняться к нам, выпить чашечку кофе.Изабелла будет рада знакомству.

Я посмотрела на часы: в гости опоздала, домараньше десяти не ждут. Пожалуй, неплохо сейчас выпить горячего кофе и немногоуспокоиться, а то ноги до сих пор противно дрожат.

Мы поднялись на второй этаж. Серж открыл дверьи с порога закричал:

– Дорогая, ты где?

В квартире стояла тишина. Где-то слышался звукто ли радио, то ли телевизора, диктор читал сводку погоды.

– Наверное, она в кухне, –пробормотал Серж, – снимайте куртку, мойте руки и проходите сюда, вгостиную, а я поищу Беллу.

С этими словами он ушел в глубь квартиры. Япрошла в ванную, затем двинулась в гостиную. Большая, уютная комната освещаласьтолько торшером. В углу работал телевизор, новости закончились, и РТРпередавало какой-то боевик. В кресле, развернутом к экрану, сидела женщина.Вернее, я от двери видела только рыжеволосую голову, откинутую на спинку.Изабелла смотрела фильм.

Странно, что женщина не откликнулась на зовмужа. Может, глуховата или телевизор заглушил его голос. Во всяком случае,следовало поздороваться с хозяйкой. И я довольно громко произнесла:

– Добрый вечер!

Женщина даже не пошевельнулась, не повернулаголовы. Я обогнула кресло и увидела лицо мертвенно-синего цвета, аккуратнуюдырочку в правом виске, струйку крови, сползающую на щеку, шею и терявшуюся наослепительно красной блузке. Рука безвольно болталась у подлокотника, внизувалялся маленький, словно игрушечный, перламутровый пистолетик. ГоспожаИзабелла Радова была окончательно и бесповоротно мертва.

Я тупо уставилась на убитую. Ноги снова сталидрожать. Еле-еле двигая онемевшими конечностями, я, проклиная час, когдасогласилась выпить кофе, выползла в холл. Из коридора донесся взволнованныйголос Сержа:

– Дорогая, ты где?

Через секунду профессор вошел в холл ирастерянно произнес:

– Не понимаю, куда могла подеватьсяБелла? В гостиной ее тоже нет? – спросил он у меня.

– Она в кресле, – деревянным голосомпроизнесла я, – но, пожалуй, лучше туда не ходить, а вызвать милицию.

– Зачем? – изумился Радов ирешительным шагом двинулся к двери.

– Не надо, – слабо запротестовалая, – там…