Дама с коготками - Дарья Донцова

Сначала, как рассказывал Степан, портрет виселв столовой, и он, когда был ребенком, боялся один заходить в комнату. ПозднееЛюлю убедила свекра перевесить чудовище в холл. Тоже, честно говоря, не лучшееместо для подобного произведения искусства.

Приходившие впервые гости пугались, ронялисумки и зонты. Родственники упрашивали Владимира Сигизмундовича убрать «Старухусо свечой» подальше, на второй этаж, но тот упорно отказывался.

– Вы ничего не смыслите вискусстве, – заявлял он, удовлетворенно поглядывая на мерзкуюморду, – портрет написал мой дед, настоящий художник, не понятыйсовременниками. К сожалению, удалось сохранить только «Старуху», остальныеполотна погибли, но, пока я жив, она будет украшать дом. А после моей смертиобещайте отдать произведение на реставрацию, считайте это моей последней волей.

Вольдемар настолько любил полотно, что даже взавещании написал: «Старуха со свечой» должна быть обязательно реставрированане позже чем через два года после моей кончины». Но Степан и Лариса несобирались выполнять последнюю волю отца. Скорее всего они ждут смерти Фриды,чтобы тут же оттащить мазню на помойку.

Я никогда не верила во всякую чепуху типапереселения душ и привидений, но с портретом и в самом деле творилось что-тонеладное. Он регулярно падал со стены – шесть раз в год: на Рождество, Пасху, 7ноября, дни рождения Вольдемара и Фриды и 16 января, в годовщину их свадьбы.Это были, так сказать, обязательные падения. Иногда портрет срывался внеграфика, и тогда – жди беды. Сначала думали, что дело в раме, и поменялитяжелую бронзовую окантовку на легкий багет. Затем вбили в стену два крюкатолщиной с мужскую руку, но все напрасно. Портрет регулярно сваливался,нервируя домашних и доводя до обмороков гостей. Вот и сейчас я обмерла, услышавгрохот.

– С ума сошел, – констатировалСтепа, – пятый раз за месяц рушится.

– Как будто что-то сказать хочет, –подлил масла в огонь Кирилл.

– Вдруг он расскажет о том, кто подкралсяк отцу с «проклятым соком белены в кармане»? – громогласно произнес Петр.

Люлю, решившая ни за что не поддаваться напровокации брата мужа, бодро сказала:

– Ну, что, все поели? Пошли к собачкам,есть что показать.

Вопреки моим ожиданиям день прошел вполнемирно. Сначала сходили в питомник. В изумительно чистых вольерчиках сиделисобаки – суперэлитные йоркширские терьеры.

Три кобелька мирно дремали в корзиночках,вокруг сучек гнездилось разновозрастное потомство. Только одна девочка скучалав гордом одиночестве.

– Очень неудачный помет получится, –сообщила Люлю, показывая на тоскливую собаку, – причем уже во второй раз.Если так пойдет, придется расстаться с Маркизой.

Некоторые заводчики неохотно выбраковывалиплохое потомство. Выращивали некондиционных щенят, потом бесплатно раздавали ихжелающим. Если же таковых не находилось, оставляли животных себе, некоторыедома походили на зоопарки. Так поступали многие, но только не Войцеховские.Собаководство – бизнес, а бизнес жесток. Растить и кормить животное, на котороепотом не найдется покупателя, ни Люлю, ни Степан не собирались. ВладимирСигизмундович иногда вздыхал и оставлял парочку симпатичных малышей, но дети –никогда. Каждый помет тщательно осматривался и уничтожался при малейшемсомнении в его ценности. Так же безжалостно поступали с кобелями и суками,неспособными родить элитных щенят. Тут никто не держал собак «на пенсии»,отработанный «материал» усыплялся. И еще, Войцеховские не держали в домеживотных, лишь год назад Миша завел кошку. Собаки были для Войцеховскихработой, а не любовью, ремеслом, которым они отлично владели и котороеприносило им немалый доход. В общем, сентиментальности в их сердцах не быломеста.

Полюбовавшись на элитных производителей, япошла в центр городка: обожаю шляться по деревенским лавочкам. Но сегодня меняждало разочарование: в первый день нового года почти все торговцы предпочиталисидеть дома у елки.

Пообедали тоже весьма мирно и поужинали, какхорошие добрые друзья. Спать отправились пораньше, давала знать о себепредыдущая полубессонная ночь.

Заснула я сразу, как провалилась, но в полночьпроснулась и стала ворочаться. В чужой постели как-то неуютно: одеяло былослишком тонкое, подушка маленькая, да еще из окна немилосердно дуло.

Дом у Войцеховских старый, ВладимирСигизмундович купил его в конце сороковых у местного священника, тот жил в немс самого рождения. Степану пришлось вложить много средств, чтобы превратитьобветшавшее здание в современное жилище. Он провел новую систему отопления,построил ванные комнаты и туалеты, пристроил красивую круглую веранду, которойпользовались как второй гостиной. Короче, дом разительно переменился и щеголялмодернизированной кухней. Но по ночам иногда казалось, что тут бродят тенипрошлых владельцев.

Проворочавшись примерно с час, я оделась ирешила сходить на кухню. Иногда от бессонницы помогает чашечка крепкогосладкого чая. Надеюсь, у Люлю найдется настоящая заварка, а не эти идиотскиепакетики с пылью.

В огромной кухне было темно. Сквозь большое окнопробивался неверный свет фонаря, отражавшийся в начищенных до блескасковородках и кастрюлях. Решив, что этого света вполне достаточно, я открылашкафчик и пробежала глазами ряды банок. Взяла одну, и… тут за спиной раздалсяголос: «Кофе ищешь?» От неожиданности и ужаса руки разжались сами собой, банкас оглушительным грохотом шлепнулась на кафельный пол, содержимое высыпалось. Вту же секунду загорелся свет, и улыбающаяся Лариса покачала головой.

– Господи, – выдохнула я, – дочего же ты меня напугала. Я подумала, что тут привидение. Зачем ты сюда пришлапосреди ночи?

– На диете сижу, – ухмыльнуласьЛариса.

Я понимающе кивнула. Почти стокилограммоваяЛюлю регулярно пытается сбросить вес. Она испробовала все, что предлагаласовременная медицина: таблетки от аппетита, специальные пищевые добавки,призванные заменить еду и обмануть голод, какие-то жуткие катышки, по видустрашно похожие на собачий сухой корм. Производители клялись, что неаппетитныекомья сделаны из чистейшей целлюлозы, разбухающей внутри вас. То есть глотаетеэту гадость, запиваете двумя стаканами воды, и коричневая мерзость,увеличиваясь в объеме, занимает весь желудок. Вы получаете ощущение сытости безеды. Очень удобно и выгодно. В результате всех манипуляций стрелка весов Люлюколебалась между 90 и 95 кг. Но стоило ей начать есть по-человечески, какмерзкий измерительный прибор демонстрировал ровно центнер. В результате подруганаплевала на все фармакологические новинки и раз в месяц голодает неделю.

– Опять не выдержала? – спросила я.