Снежинки на его трицепсах - Стелла Грей

— Что, кинула тебя твоя невеста? — Изодский похлопал меня по плечу, будто старого друга, но я же стряхнул с себя его руку.

Партнер по бизнесу — не равно приятель.

Настроение было паскуднее некуда. И не потому, что эта зараза меня бросила.

Этому я был скорее даже рад, потому что брак, навязанный бизнесом, меня бесил по своей природе. И все же, как мужчина, я чувствовал себя униженным.

Вот что этой стерве нужно было? Все ей давал: деньги, украшения; прихоти исполнял. Да, в сексе брал много, порой больше, чем она хотела. Но ведь она тоже не глупая девочка, знала, от кого кольцо принимает и для кого свисток разрабатывала.

— Ну и похрен, — запрокидывая в себя рюмку “Белуги” с барной стойки, высказал я. — Соска и есть соска. На ее месте любая будет оказаться рада. Вот хотя бы эта.

Я наугад ткнул в толпу разукрашенных девиц из местных “золотых”. Выбрал самую грудастую.

— Или эту. Мисс “раздвинь ножки”.

— Да кто же спорит, — Изодский хохотнул и отвернулся от меня. Вышло так, будто поставил крест, но я все же проследил за его взглядом. Он наблюдал за девушкой в толпе.

Ее внешность резко контрастировала с окружающей обстановкой, словно в мешок с алмазами кто-то бросил кусок угля. Более скромное платье с крохотным разрезом на бедре, почти полное отсутствие макияжа и прическа “я просто расчесалась”.

Никакой тонны лака и “нескольких часов колдовства у стилиста”.

— Какая цыпа, — хищно выдохнул в свой бокал вискаря партнер.

— Ага, моя цыпа, — по-хозяйки постановил я, уже принимая решение затащить именно эту девицу в свою постель и повертеть хорошенько на члене, желательно всю ночь. — Бармен, Маргариту и Мохито. Ну, или какую-нибудь другую дамскую лабуду! видавший виды паренек за стойкой только кивнул и через мгновение поставил передо мной пинаколаду.

— Ворошилов‚ это бесполезно, — попытался остановить меня Изодский. — У нее по мордашке видно: пью только шампанское, и то если разрешит мама. Спорим, это краля тебе не даст?

Я лишь усмехнулся, обнажив зубы. — даст, — самодовольно заявил я. — Еще и добавки попросит.

— Посмотрим…

Ну, и конечно же я оказался прав.

Мне даже не пришлось запоминать ее имя. Ничего не значащий разговор, пара улыбок, обещание помочь барышне найти какого-то хрена с идиотской фамилией, которую я тут же выбросил из головы, но главное, пять слабоалкогольных коктейлей сделали свое дело.

Через пару часов я уже зажимал ее в углу и дурел от аромата моря, которым пахли ее волосы.

— Это неправильно, — слабо пищала она и тут же хихикала. — Я не занимаюсь сексом на первом свидании.

Все же верно говорят: выпила водку — береги пилотку.

— Ну зачем же такие пошлости? Оставь секс для придурков за стенкой, а я тебя уже почти люблю, детка, — моя рука беззастенчиво скользнула под вырез ее платья…

Алиса.

Ночь. Улица. Фонарь. Океанариум…

Да-да, вы не ослышались, именно оттуда я только что вышла, а теперь иду с работы домой и мерзну.

Сейчас ноябрь, а на улице минус десять, потому что живу я в Мурманске. Здесь холодно, ветрено и, что самое жутковатое, к этому невозможно привыкнуть, даже прожив в этом городе всю жизнь.

Впрочем, я жила за городом. В том самом частном секторе, который окружает любой мало-мальски приличный город. Из плюсов — дом был своим, доставшимся от бабушки, с баней и русской печью. Из минусов — все это богатство разваливалось от старости, а денег на ремонт или реконструкцию у меня не было.

Да и откуда им взяться, если мне всего двадцать, отца никогда не видела, а мать работала вахтами, пока однажды, лет пять назад, просто не вернулась? Нашла там кого-то, решив, что пятнадцатилетняя дочь уже достаточно взрослая и самостоятельная.

Бог ей судья.

А вот бабуля ушла в прошлом году. Девяносто пять лет — приличный возраст.

Надо отдать должное, мама все же приехала к ней на похороны, помогла с организацией, потому что сама бы я точно не справилась. А после она сказала, что на дом в качестве наследства не претендует, оставила все мне и уехала, поминай как звали.

Там, на другом конце страны, у нее теперь была новая семья: муж и маленький ребенок. Я ей была не очень-то нужна. Она мне, впрочем, тоже. За годы я успела привыкнуть, что ее не было в моей жизни, поэтому не было смысла что-то менять.

Добравшись на последнем автобусе до своей заметенной снегом остановки, я выбралась на пустынную улицу. Как и всегда здесь горел единственный фонарь, и если бы не удачное расположение дома, буквально в десяти метрах, я бы, пожалуй, побоялась возвращаться по темным улицам одна.

По привычке открыв уличный почтовый ящик, я выгребла оттуда гору листовок и рекламы, которой щедро забрасывали распространители. На растопку пойдут!

Уже в доме, разувшись и сбросив старенькое пальтишко, я поставила греться чайник. На часах почти полвторого ночи, а у меня со сбитым графиком работы и сна еще никакой усталости.

Я бы, может, и пошла спать, но если не растоплю печь, то дом окончательно выстудится уже к утру.

Открыв заслонку, принялась разводить огонь. А после бросать на подкормку хрупкому пламени добытую рекламу. Бросала листовки по одной, не читая, пока рука сама не замерла буквально в нескольких сантиметрах от дверцы печи.

В пальцах я сжимала продолговатый конверт из плотной бумаги. Золотое тиснение на нем искрилось тонкими буквами.

“Приглашение”, - прочла я.

Повертев письмо, поняла, что вдобавок оно еще и вскрыто. Сбоку кто-то очень аккуратно надрезал его ножницами.

Вначале в груди поднялась волна возмущения. Кто посмел совать нос в мою корреспонденцию?

Но, достав плотную бархатистую картонку, поняла, что это явно не мое.

Мне неоткуда получать приглашение на ТАКОЙ бумаге. И хотя в душе ожила вера в чудо, реальность оказалась куда прозаичнее.

“Приглашение на одну персону: Вронской Веронике Павловне.

Ежегодный закрытый благотворительный вечер “Тем, кому за миллион”.

Начало 1 декабря в 21:00”.

Дальше я мазнула взглядом по адресу загородного пафосного клуба для богатеев

“3евс” и отбросила приглашение на стол. Об этом месте у обычного люда ходили только слухи. Завистливые.

В основном про то, что там ложками черную икру едят!

Я еще раз покосилась на конверт.