Всё зелёное - Ида Мартин

Эта страница зеленого цвета,

Значит, на ней постоянное лето.

Если бы здесь уместиться я мог,

Я бы на этой странице прилег.

(С. Маршак)

Тоня

Мы шли по узкому загородному шоссе. Я, кролик и волк. Было раннее утро. На первый рейсовый автобус мы опоздали, а ждать следующий предстояло два часа. Проносящиеся мимо машины порой приветственно сигналили, однако подбирать троицу ненормальных никто не торопился.

Кролик крепко держал меня за левую руку, Волк за правую, и, стоило им услышать звук приближающейся машины, как они растягивали меня поперёк дороги, будто заградительную ленту. А когда машина подъезжала ближе, дружно шарахались в сторону.

Я не сопротивлялась. Было смешно.

Солнце ещё не разогрело, но от асфальта поднималось приятное вчерашнее тепло, и, несмотря на тяжелую, бессонную ночь, я чувствовала себя на удивление бодро.

До железнодорожной станции оставалось ещё километра три, только возвращаться в Москву я не торопилась. Я вообще никуда не торопилась. Хоть весь день так шагай. Главное, что мы просто свалили из этой деревни. Живые, непобеждённые и привязанные друг к другу сильнее, чем когда-либо прежде. С Кроликом, разумеется. Волку же просто было с нами по пути.

— Жаль, яблок не набрали, — приглушённо сказал Волк. — По правде говоря, я так и не понял, из-за чего весь этот кипиш. Вчера всё тихо и мирно было. А сегодня прям паника.

— Просто. Не хотел там оставаться, — Кролик по-детски беззаботно покачал сцеплёнными в замок руками. — И больше никогда не вернусь.

— Никогда-никогда? — недоверчиво спросил Волк и принялся нарочно размахивать нашими с ним руками в другую сторону. — Совсем-совсем?

— Надеюсь, — неопределённо ответил Кролик. — Я отдал Миле дом. И если бы ещё хоть немного там пробыл, то обязательно пожалел.

— Ого! — удивился Волк.

— Поэтому и не брал ничего, чтобы не вспоминать. В карете прошлого далеко не уедешь.

— Но кое-что ты всё же взял, — Волк повернул в его сторону морду. — Я видел.

Кролик тоже посмотрел на него.

— Хорошо. Молчу, — пожал плечами Волк. — Я же не знал, что это секрет.

Я насторожилась.

— Что ты взял?

Кролик выпустил мою руку и поправил лямку рюкзака.

— Ничего особенного. Бесполезное старьё.

— Так, — я пихнула его в бок. — Говори быстро!

— Давай потом?

Быстро схватившись за рюкзак, я потянула на себя. Вещей в нём особо не было, но зато явно прощупывалось что-то узкое, твёрдое и тяжёлое.

— Это что?

Сквозь белые кроличьи резиновые уши просвечивалось солнце, и от этого казалось, что они светятся. Послышался тяжёлый вздох. Кролик опустил рюкзак на землю, растянул завязки и вытащил оттуда завёрнутый в чёрную толстовку предмет. Обхватил его ладонями и стянул ткань вниз.

Сначала моим глазам предстала перемотанная синей изолентой деревянная рукоятка, а за ней чёрный короткий металлический ствол.

— Дедов обрез, — беспечным тоном пояснил Кролик.

— Ты же сам клялся, что ничего забирать не будешь.

— Это не воспоминание. Это просто полезная вещь. Где я ещё такое найду?

— С ума сошел? Чтобы носить оружие, нужно разрешение.

— Это статья, — подтвердил Волк, протягивая руку к обрезу, но Кролик, быстро схватив рюкзак, отошёл в сторону.

— Мне ничего не будет. У меня справка из психдиспансера.

— Зашибись, — Волк громко хохотнул. — Псих с обрезом.

Белые цифры 88 на его синей, напоминающей футбольную форму, футболке тоже светились на солнце.

— Зачем он тебе? — спросила я.

— Затем, что даже у меня терпение не бесконечное.

— Кость, ну хватит. Разгуливать по Москве с этой штукой — полная дичь, — я сняла с него маску и пока приглаживала светлую, отросшую до самого носа чёлку, Волк изловчился и выхватил обрез из рюкзака. Затем тоже снял маску.

— Он хоть стреляет?

— Ещё как стреляет, — Амелин попытался отнять ствол, но Лёха быстро отскочил. Уронил маску, но не поднял, а рванул в сторону, и они стали гоняться.

Зигзагами. От обочины к обочине.

— Совсем сдурели? — закричала я. — А если он выстрелит?!

В утренней тишине мой взволнованный голос прозвучал чересчур громко.

— Не выстрелит, — Амелин наконец отобрал обрез. — Он не заряжен.

— Аха-ха, — закатился Лёха. — Представляю, к тебе такие хулиганы подходят, а ты им: «Ща, пацаны, пять сек, пушку только заряжу».

— Не. Я их прикладом накрою.

— Ага, — поддакнула я. — А потом справкой из психдиспансера добьёшь.

Через час с небольшими остановками мы всё же добрались до станции и сели в электричку. К счастью, людей в ней было немного, поэтому продолжение игры в Кролика и Волка выглядело не так позорно.

Всё началось с того, что Лёха пристроился к сидевшей напротив нас курносой короткостриженой девушке и предложил «сфотографироваться с волком недорого».

Девушка смутилась. Лёха заверил, что, если фотка ей не понравится, он вернет половину стоимости. Передал мне телефон, обнял её и велел снимать.

Девушка покраснела, но, не решаясь пересесть, стала неловко подыгрывать ему. К ним присоединился Кролик, и я какое-то время фотографировала их в разных дурацких видах и позах.

А потом нас увидел проходивший мимо мальчик лет шести и, уцепившись за маму, принялся канючить: «Хочу сфотографироваться с зайчиком». Это громкое, разносящееся на весь вагон нытьё длилось минут пять, пока его мама всё же не подошла к нам:

— Можно он с вами сфотографируется?

— Можно, — ответила я.

— Это за деньги?

— Нет. Кролик бесплатный, а с волком сами договаривайтесь.

— Для детей я тоже бесплатный, — с укором произнёс Волк.

— Привет, — кролик протянул ребенку руку. — Ты кто?

— Я — Слава.

— А я — Кролик.

— А почему не зайчик?

— Потому что зайчики дикие и живут в лесу, а кролики домашние и ручные.

— У тебя есть хозяин? — удивился Слава.

— У меня есть хозяйка, — Кролик кивнул на меня.

— Правда? — ахнул мальчик. — Он ваш?