Европейское путешествие леди-монстров - Теодора Госс

Кэтрин: – Мэри, и ты даже ничего не возразишь?

Мэри: – А когда мои возражения к чему-то приводили? Когда дело касается твоих книг, ты обычно все делаешь по-своему.

Кэтрин: – Не всегда!

Мэри: – Во всяком случае, Будапешт – никакой не край света.

Люсинда Ван Хельсинг выглянула в окно. За ней уже идут, идут, она знала это. Девушка нервно расхаживала по ковру, потирая руки и время от времени прикрывая ладонью рот. Она чувствовала, какие острые у нее зубы – как будто уже и не ее. Вчера даже губу прикусила нечаянно.

Прозвонили часы на каминной полке. Скоро уже время послеобеденного кофе. Хельга принесет его, как обычно, и она, Люсинда, будет сидеть и смотреть на кофейник, на маленькие пирожные разных сортов. Есть она больше не могла. Уже три дня ничего не ела.

Так-так… а это что такое – вон там, за липой, у кустов бирючины? Что-то черное мелькнуло. В последние дни Люсинда не раз видела, как они прячутся в засаде. Фрау Мюллер, экономка, говорила, что никого тут нет, но она-то знает – она их чувствует. Да, они идут за ней. Скоро она окажется там, где ее уже никто не отыщет, и никто никогда не узнает, что с ней сталось.

Через пять минут, когда горничная Хельга вошла в комнату, она была пуста. Упавший стул валялся на полу, а в остальном гостиная выглядела как всегда. Только Люсинда исчезла.

Диана: – А по-моему, не стоит начинать с Люсинды. С нас нужно начинать.

Кэтрин: – С какой это стати ты мне указываешь, как писать?

Жюстина: – По-моему, она права, Кэтрин. Прости, я понимаю, ты автор, но мне кажется, Диана права. Начинать нужно с нас.

Кэтрин: – Ну ладно. Как хотите.

Собрание клуба «Афина» было открыто, и все члены были в сборе.

Окна в гостиной открыли, чтобы впустить свежий утренний воздух. Стоял конец лета, и – редчайшее чудо – в Лондоне было тепло. Беатрис сидела в одном из кресел у окна, с наслаждением купаясь в солнечных лучах, словно ядовитый цветок.

– Такая погода напоминает мне Италию! – сказала она. Не знаю уж, что у Лондона может быть общего с Италией.

Мэри с Дианой сидели рядом на диване, хотя официально были в ссоре. Вчера Диана срезала портновскими ножницами все перья с любимой шляпки Мэри.

– Почему вы меня с собой не берете? – спросила она тоном маленькой капризницы.

– Во-первых, я тебе не доверяю, – невозмутимо проговорила Мэри. Наша Мэри всегда невозмутима. И шляпку она уже починила. – А во-вторых, ты моя сестра, и я хочу, чтобы ты оставалась здесь, где тебе не будет грозить опасность. Я еду, потому что одна из всех знакома с мисс Мюррей. Жюстина едет, потому что она говорит по-французски и по-немецки.

– Но по-немецки – только совсем немножко, – вставила Жюстина.

– А Кэтрин едет, потому что всегда полезно иметь при себе кого-то, кто умеет кусаться.

– Я тоже умею кусаться! – Диана оскалила зубы, словно намереваясь продемонстрировать это на деле.

– А в-третьих, тебе нужно думать об учебе. Ты ведь даже не знаешь, где Вена находится, как же ты поедешь?

Диана: – Никакая я не капризница! Что это вообще за слово такое? По-моему, ты сама его выдумала. Писателям так можно, да?

Мэри: – А я еще какая возмутимая! Тебя послушать, Кэтрин, так я какой-то Шерлок Холмс в юбке, а на самом деле ничего подобного, благодарю покорно.

Диана: – А неплохое сравнение вообще-то. Ты такая же невыносимая, как и он.

Жюстина сидела на ковре. В наших креслах, по ее словам, она чувствовала, будто вся сжимается, как какой-нибудь аккордеон. А Кэтрин, она же автор, стояла у камина, прислонившись к нему спиной, и выглядела весьма изящно в мужском костюме.

Мэри: – Ну, если она сама так считает…

В этот день Кэтрин собиралась отправиться в Перфлит и встретиться с Джо Эбернейти. Она навещала его регулярно, раз в две недели, чтобы узнать, нет ли у него каких-либо сведений о деятельности Общества алхимиков или о подозрительном директоре Перфлитской лечебницы, докторе Сьюарде. После недавних приключений наши героини договорились с Джо, что он будет для них шпионить. А если эти героини будут без конца меня перебивать, мы так никогда и не доберемся до начала нашей истории.

Возможно, мои читатели помнят прошлые приключения клуба «Афина» и то, как Мэри Джекилл узнала о существовании своей сестры, Дианы Хайд, и о тайном обществе, к которому принадлежал их отец: Société des Alchimistes. Некоторые члены этого общества проводили эксперименты по трансмутации, как они это называли. Эти эксперименты, включавшие в себя самые разнообразные трансформации, ставились на девочках и девушках, так как у них, по утверждению доктора Моро, наиболее пластичный мозг. Если бы вы заглянули в тот день к нам в гостиную, то могли бы воочию увидеть результаты.

Беатриче Раппаччини, в одном из своих бесформенных свободных платьев, по ее мнению, наиболее полезных для женского здоровья, сидела, наклонившись вперед, с керамической кружкой в руке. Окна были открыты не только для того, чтобы впускать свежий воздух, но и для того, чтобы выпускать ядовитые флюиды, которые девушка невольно источала. В детстве ей пришлось ухаживать за ядовитыми растениями, выведенными ее отцом, доктором Раппаччини, и в конце концов их яд впитался в ее плоть и кровь. Если стоять к Беатриче слишком близко, то закружится голова, а от ее прикосновения остаются ожоги.

Беатриче: – Ты уж слишком драматическими красками меня расписываешь, Кэтрин!

Кэтрин: – Ну так ты и сама у нас драматическая – длинные черные волосы, чистая оливковая кожа, выдающая в тебе дочь солнечного юга – Италии, родины поэтов и разбойников. Из тебя вышла бы превосходная романтическая героиня, если бы ты не сопротивлялась этому так рьяно.

Беатриче: – Нет у меня ни малейшего желания быть романтической героиней.

Мэри: – Разбойников? Серьезно, Кэт, сейчас ведь не восемнадцатый век. Нынешняя Италия – вполне цивилизованная страна.

Беатриче сделала маленький глоток ядовито-зеленой тины, которую она называла завтраком. От нее пахло водой из Темзы. Благодаря своему уникальному организму Беатриче не нуждалась в еде. Она питалась солнечным светом и водой с добавлением органических веществ. Другими словами, супом из сорняков.