Не драконьте преподов - Ольга Коротаева

— Доброе утро, Апельсинка…

Меня обдало воздухом настолько горячим, будто я внезапно оказалась в Сахаре.

— А-а-а-а! — распахнув глаза, заорала я.

А кто остался бы спокоен при виде дракона с букетом роз в длинных острых зубах?! Разве что Будда, но я, обыкновенная выпускница пединститута, к сожалению, не он. Но и трусихой меня не назовёшь. Поэтому, выхватив душистый «веник», я хлестанула им чудовище по страшному бугристому носу.

— Убирайся, урод! — орудуя цветами так ловко, будто всю жизнь занималась фехтованием, наседала я на монстра. — А ну сгинь, сказала!

Дракон, казалось, отступил под моим напором. Во всяком случае, свою крайне озадаченную морду втянул в окно, из которого высовывался.

Я сдунула со лба чёлку и, выставив букет, словно меч, заявила:

— И не смей больше мне являться, гад крылатый!

На миг меня ослепила вспышка, и я моргнула. А когда снова посмотрела перед собой, на подоконнике уже восседал мужчина настолько шикарный, будто сошёл с обложки журнала… Того, что для взрослых, потому что ни кусочка ткани на его роскошной фигуре не было.

Опешив, я замолчала, чем незнакомец и воспользовался.

— Урод? — нехорошо прищурился он. — Гад крылатый?

Букет выпал из моей ослабевшей руки, и порядком помятые розы веером расстелились под моими ногами. Тоже обнажёнными, как и всё, что было выше. Осознав это, я машинально обхватила себя руками и в растерянности попятилась.

— Что происходит?

Да, вчера мы с ребятами посидели в ресторане, но не могла же я от расстройства перебрать настолько, что поутру мерещатся зубастые драконы и голые модели из рекламы нижнего белья? Я гордилась тем, что никогда не отключалась и ни разу не просыпалась в постели с первым встречным.

Но после жестоких слов ректора даже я сломалась.

— Вот и мне хотелось бы знать. — Мужчина спрыгнул с окна. — Сначала соблазняешь, затем прогоняешь.

— Я соблазняю?! — возмутилась я и окинула мужчину неприязненным взглядом. — Ты, конечно, неплох, но не настолько. Уверена, это ты воспользовался моим состоянием. — Ощутив головокружение, я покачнулась и зло посмотрела на незнакомца. — Мне до сих пор нехорошо… Одевайся и уходи!

— С превеликим удовольствием, — процедил он и направился к валяющимся на полу брюкам.

Я завернулась в одеяло и, чтобы не любоваться накачанным телом нарцисса, заманившего меня в гостиницу, осмотрелась в просторной комнате. Распахнутое окно впускало весёлый щебет птиц, смятое бельё на двуспальной кровати заставляло краснеть, большой шкаф привлекал внимание торчащим уголком чего- то похожего на свиток, сверкающая поверхность стола отражала утренние лучи, в которых разбросанные на зелёном ковре вещи смотрелись яркими пятнами цветочной поляны.

Всё выглядело так, будто мы на самом деле нетерпеливо срывали друг с друга одежду.

Я помотала головой. Нет! Случайные связи — это не про меня. Надо дождаться, когда мужчина покинет меня, и забыть произошедшее как страшный сон. Главное, убедиться, что Семёнов не пронюхает о случившемся, иначе житья мне не станет.

— Поскорее, — заметив, что мужчина не торопится и, застёгивая брюки, исподлобья рассматривает меня, рявкнула я.

— Чем тебя не устроила прошедшая ночь? — явно пересиливая себя, поинтересовался он.

Признаваться, что я ничегошеньки не помню, а тем более в том, что мне примерещился дракон, и поэтому я избила незнакомца цветами, я не собиралась. Хватит и одного унижения на это отвратительное утро. Поэтому, призвав всё самообладание, я иронично выгнула бровь:

— Разве не понятно, что мне совершенно не понравилось? Я ожидала больше. И дольше!

Лицо его окаменело, правильно очерченные губы, которые наверняка принесли мне ночью море удовольствия, сжались в тонкую линию. Я лишь усмехнулась: туше, mon sher! Какой, должно быть, удар по самолюбию… Такой красавчик вряд ли раньше получал розами по физиономии. А отповедь после горячей ночи и подавно.

Да, приятель. Я не из тех, кто поутру составляет списки гостей на свадьбу и придумывает имена будущим детям. Карьера дороже вальса Мендельсона и ежевечернего ожидания мужа с тапками в зубах!

Вспомнив об упущенной возможности, я пригорюнилась: ведь только вчера собственноручно уничтожила своё будущее. Не только себе, но и друзьям. Именно эту потерю мы и пытались утопить в бокалах после серьёзного разговора с ректором.

— Прошу прощения, — задержался у дверей мой любовник на одну ночь, — что разочаровал тебя. Уверяю, этого больше не повторится.

Покинув комнату, он хлопнул дверью так, что та жалобно скрипнула и повисла на одной петле. Я лишь покачала головой: ну и силища! Потёрла ноющие после вчерашнего виски и вздохнула. Одеяло соскользнуло на пол.

Ладно, с одной проблемой справилась. Придумаю что-нибудь и с распределением. В глушь я не поеду!

Взгляд снова вернулся к шкафу, и я прошлёпала к нему, распахнула и озадаченно уставилась на вещи.

— Что за чёрт? — Потянула за подол длинный, похожий на старинный кафтан, пиджак из серебристой ткани. — Это не моё.

Подняла спланировавший на пол свиток и растерянно моргнула при виде незнакомых символов. Волосы на затылке зашевелились, когда я осознала, что понимаю смысл написанного…

И тут тишину взорвал жуткий, будто пожарная сирена, визг. Когда он умолк, прогремел незнакомый женский голос:

— Киселёва, я тебя убью!

Я вздрогнула и испуганно уставилась на дверь, из-за которой прозвучала моя фамилия. Может, это девушка того красавчика? И сейчас она узнала об измене… Неужели это её номер? Что же произошло вчера? Как же я так вляпалась?!

Ручка повернулась, сломанную дверь дёрнули, но ту заклинило, и раздался лишь протяжный скрип. Несмотря на преграду, кто-то упорно пытался попасть в комнату. Послышались крепкие словечки и обещания самых жестоких пыток.

О нет! Лихорадочно натягивая чужую одежду, я приготовилась к тому, что мне будут выдирать волосы. Мало того, что за дело, так и космы, как назло, длинные — удобно хватать. А ведь как удобно было с короткой стрижкой… Стоп!

Я замерла, и сердце пропустило удар. Волосы? Длинные. Волнистые! Рыжие?!

Дверь слетела с петель, и в комнату ворвалась разъярённая фурия. Чёрные волосы её развевались, будто живые змеи шевелились, а карие глаза сверкали расплавленным золотом. В моём очумевшем от странностей мозгу даже мелькнула мысль о том, как можно изменять такой красавице.