Солоневич - Константин Сапожников

Ровно в 20.00 распахнулась дверь, и в кабинет один за другим стали заходить сотрудники. Свои улыбки и оживлённость они оставили в приёмной, сменив их на внешнюю озабоченность, подчёркнутую серьёзность и педантичность. Неизбежная мимикрия, демонстрация служебного рвения. Но разве он, нынешний начальник Ленинградского управления НКВД, ведёт себя иначе в высокопоставленных кабинетах?

Филипп Демьянович Медведь[1], дожидаясь, когда участники совещания займут свои привычные места, начертил паркеровской ручкой несколько загадочных иероглифов в блокноте. Потом взглянул на календарь, который уютной «избушкой» прятался под настольной лампой. Это был сувенир из Карелии, куда он при оказии ездил на охоту. Медведь начинал каждое рабочее утро в Ленинграде именно с календаря, подбирая деревянные брусочки с названием месяца и текущей датой, которые с тщательностью часовщика вставлял в стенку «избушки». Не обошлось без соответствующей процедуры и сегодня: на календаре значилось — 6 сентября 1933 года.

Медведь пододвинул к себе увесистый том, на котором крупными печатными буквами было написано: «Спортсмены». Название для разработки выбрали неудачное: слишком нейтральное и беззубое, словно дело заведено не на злостных врагов советской власти, а безобидных туристов-путешественников. Впрочем, разработка возникла в Москве, а реализацию её почему-то возложили на Ленинград. Нет ли тут подвоха?

Начальник ленинградских чекистов отмахнулся от беспокойной мысли, положил руку на серовато-коричневую обложку дела и сказал, обращаясь к присутствующим:

— Что ж, потрудились неплохо. Разработка Солоневичей велась в основном грамотно. Прямо скажу, дело — нерядовое. Братья не из трусливой породы, знакомы с нашими методами работы. Но мы их переиграли. У нас исчерпывающая информация по всем фигурантам, мы посвящены в их замыслы, контролируем все их связи. Минувшей ночью я подписал заключение на реализацию дела. Захват группы — 9 сентября. Как видите, времени в обрез!..

Медведь хорошо знал, о чём говорил. Сводки на «спортсменов» докладывали ему ежедневно. Ещё бы, вооружённая группа готовилась к прорыву через финскую границу! Такого в практике Ленинградского управления не было давно. В группу входили пять человек, и двое из них были особенно опасны — братья Солоневичи, Иван и Борис, в недавнем прошлом — известные спортсмены. Они обладали тяжёлыми кулаками, профессиональными бойцовскими навыками — от классической борьбы до джиу-джитсу. По их методическим пособиям оперативные работники учились новейшей технике «самообороны без оружия». Секретный сотрудник «Прицельный», введённый в разработку, предупреждал в донесениях: «Они готовы ко всему, поэтому обзавелись внушительным арсеналом: двустволка, берданка, малокалиберная винтовка и браунинг. В случае лобовой попытки захвата они окажут сопротивление. Иван постоянно твердит — „терять нам нечего“».

Обсудили предложения по нейтрализации «спортсменов». Конечно, безопаснее всего было бы арестовать их поодиночке, причём не в Ленинграде, а в Москве, по пути на вокзал. Но в Центре решили иначе: брать группу в полном составе, со всем уликовым материалом! Поэтому особенно долго чекисты разбирали вариант захвата «группы Солоневичей» на станции в Карелии. Чтобы у беглецов не возникло каких-либо сумасбродных иллюзий, перрон можно будет оцепить тройным кольцом сотрудников, а для полного «впечатления» демонстративно установить пару пулемётов.

Наконец после всех «за» и «против» решили: чтобы не допустить случайных жертв «со стороны гражданского населения», провести захват в плацкартном вагоне, ночью, на пути «спортсменов» в Карелию. Риска для пассажиров не будет никакого, потому что в вагон помимо фигурантов сядут только чекисты. Этот вариант даст стопроцентную гарантию успеха: из такого капкана не вырваться! Для страховки членов группы угостят чаем, подмешав в него снотворное, чтобы не бузили при аресте. Медведь одобрил предложение со снотворным:

— Отличная идея!

О работе сексота «Прицельного» по «спортсменам» Медведь отозвался с похвалой, но выразил недовольство тем, что руководство отдела, за которым закреплён сексот, не позаботилось о его своевременном выводе из разработки:

— Теперь ему придётся бежать до конца в одной упряжке с Солоневичами. Чем всё закончится, мы не знаем. Если дело дойдёт до стрельбы, можем потерять ценного помощника. Если до стрельбы не дойдёт, то отсутствие имени «Прицельного» в следственном деле прямо укажет на него как нашего человека.

Обсудили варианты действий на случай, если что-то сорвётся, пойдёт не по плану, и Солоневичи, используя свой боевой арсенал, решатся на прорыв. Тут сомнений не было ни у кого: огонь на поражение.

— Зря не подставляйтесь, — сказал в заключение Медведь. — Знаю, что среди вас есть любители щегольнуть отвагой, мужеством и личной храбростью. Встречу со смертью торопить не стоит…

«Беглецы» собрались на Московском вокзале в Ленинграде: Иван Солоневич с сыном Юрием, брат Борис с женой Ириной Пеллингер. Все свои, полное доверие друг к другу. Мужчины подготовлены к скитаниям по карельским лесам и болотам, физическая форма Ирины тоже на уровне, — тут постарался Борис, приложивший всё своё тренерское мастерство. Жена Ивана — Тамара, Тамочка, — находилась за рубежом, дожидаясь их в Германии. Она покинула Страну Советов легально, но это стоило таких моральных мучений, что Иван старался не вспоминать о тяжких перипетиях её отъезда.

Два других члена группы пришли «со стороны». Хорошо знакомый Солоневичам Степан Никитин, лысый, в очках, с неброской внешностью бухгалтера. Он и в самом деле был бухгалтером. По мнению Ивана, Никитин по своим физическим кондициям являлся наиболее слабым звеном в группе. С этим приходилось мириться: бухгалтер мог пригодиться после перехода границы. У него были богатые родственники в Латвии, которые обещали в случае успеха предприятия помочь деньгами и с устройством на работу.

Шестой участник побега — Николай Бабенко — вызывал у Ивана смутное чувство беспокойства. Всё, что он знал о нём, поведал сам Бабенко. В прошлом — белый офицер, участник Гражданской войны, давно мечтал бежать из Советов. Узнав — «по счастливой случайности» — о готовящемся побеге, напросился в группу: мол, теперь или никогда. Бабенко сумел поставить дело так, что оказался полезным на всех этапах подготовки побега. Даже билеты «организовал» именно он.