Звездные всадники - Тимоти Зан

Два часа назад «Драйден» прекратил вращение, и впервые за пятнадцать дней сила тяжести на корабле упала до нуля. Час назад в последний раз скорректировали курс в направлении планеты Паук. И теперь, когда до выхода в обычное пространство осталось пять минут, в центре дисплея пульта управления появилась ярко-красная линия и неторопливо поползла к краю.

Они почти на месте, почти на Пауке… И, надо полагать, темпи уже ждут их.

Не сводя взгляда с красной линии, капитан Хэмл Роман в который раз пожалел, что миссия выпала на его долю. Несмотря на все гарантии и заверения, исход ее был весьма и весьма сомнителен. Однако ни Сенат, ни Адмиралтейство не имели привычки интересоваться его мнением в подобных вопросах. И, надо полагать, никогда не будут.

Осталось четыре минуты. Роман хотел включить интерком, чтобы связаться со своим пассажиром, но не успел сделать этого. Дверь скользнула в сторону, и на капитанский мостик вплыл посол Панков.

— Приветствую, капитан. — Он оттолкнулся и через весь мостик полетел в сторону Романа. — Прибываем?

— Я только что собирался вызвать вас, господин посол, — ответил Роман, удивляясь тому, как Панков ухитряется сохранять достоинство, даже когда плывет по воздуху, словно детский воздушный шарик. — До выхода в обычное пространство меньше четырех минут.

Гася инерцию, Панков вцепился в спинку кресла Романа и вставил ноги в один из захватов на палубе.

— Сколько еще до Паука?

— Несколько часов. Чуть больше, чуть меньше… Зависит от того, насколько близко к планете мы вырвемся.

Панков фыркнул, однако он был человек опытный и понимал, что допущение подобного рода неизбежно и Роман тут ничего поделать не может. Оснащенный системой мицууши, космический корабль покрывал расстояние длиной в световой год за тридцать часов, и, хотя бортовой компьютер полностью контролировал полет, им бы крупно повезло, если б они вырвались в обычное пространство ближе, чем на пятьсот тысяч километров от намеченной цели.

— Вы уж постарайтесь, — проворчал посол. — И рассчитайте курс таким образом, чтобы полет занял минимум времени.

Старший помощник капитана Трент бросил на Панкова мрачный взгляд, чего тот, по счастью, не заметил.

— Понятно, посол, — ответил Роман, сохраняя нейтрально-вежливое выражение лица.

Панков отрывисто кивнул и замолчал. Они вместе следили за устойчивым продвижением красной линии. В тот момент, когда она уже почти уперлась в край, свет ламп на мостике внезапно потускнел и половина индикаторов на пульте управления сменила цвет с зеленого на красный, а потом на темно-голубой.

«Драйден» прибыл на место.

— Лейтенант Нассмейер? — окликнул Роман, включая центральный дисплей.

Экран ожил. На нем была видна россыпь звезд, а чуть левее центра — оранжево-красный шар солнца.

— Вышли на цель, — доложил Нассмейер, изучая дисплей пульта управления. — До Паука чуть больше семидесяти тысяч километров.

Солнце впереди, это хорошо; значит, его притяжение не только не будет мешать, но даже поможет.

— Отлично, лейтенант. Рассчитайте курс с учетом минимального подлетного времени и… — Роман искоса взглянул на Панкова. — Пусть будет полтора g.

— Есть, сэр. Примерно девяносто минут до выхода на орбиту.

— Прекрасно. Выполняйте.

Система оповещения о начале включения ускорения завела свои трели, и капитанский мостик начал разворачиваться по ходу вектора движения. Вслушиваясь в сопутствующие развороту пощелкивания и скрипы, количество и громкость которых заметно возросли, Роман молился, чтобы оборудование выдержало до возвращения домой. Когда капитанский мостик неправильно ориентирован, попытка управлять даже таким относительно небольшим боевым кораблем, как «Драйден», могла дорого обойтись.

— Будете посылать сообщение до выхода на орбиту? — спросил он Панкова.

Тот скосил глаза на дисплей, в центре которого была сейчас жестко зафиксирована планета, имеющая вид полумесяца.

— Это зависит от того, находится делегация темпи на орбите или они уже высадились на планету и отослали корабль домой. Можно дать увеличение побольше?

Со странным, волнующим чувством предвкушения Роман повернулся к своему пульту и дал максимальное увеличение. Если темпийский корабль все еще здесь…

Маленький полумесяц мгновенно занял весь экран; четко очерченный край планеты теперь выглядел как усеянная крапинками узкая полоска. Камера начала сканирование…

Да, он был там — темный силуэт на светлом фоне: маленький вытянутый цилиндр, причаленный ко второму, гораздо больших размеров. Темпийский корабль… и его звездный конь.

На экране возникла шкала; едва она стабилизировалась, кто-то на мостике удивленно присвистнул.

— Девятьсот двадцать метров длиной. — Сквозь профессиональную холодность тона Панкова проступили нотки благоговения. — Никогда не видел такого крупного звездного коня.

— В среднем они достигают восьмисот метров. — Роман не смог сдержать ноток мальчишеского восхищения в голосе.

Посол, по-видимому, тоже услышал их, потому что перевел взгляд с экрана на него.

— Вы впервые видите звездного коня, капитан?

По счастью, при нулевой гравитации покраснеть трудно.

— Да, это первый, которого я вижу вблизи, — ответил Роман. — Издали я их видел, конечно.

— Ну, капитану, который служит на границах нашей части космоса, не встретиться с ними было бы весьма затруднительно, — проворчал Панков и снова перевел взгляд на центральный экран. — Думаю, следует поговорить с ними. По крайней мере, сообщить, что мы здесь.

Роман кивнул, хотел включить лазерную связь, но вовремя вспомнил, что в данном случае речь может идти только о радио. Темпи сами не развивали лазерной технологии и никогда не приобретали ничего подобного у Кордонейла.

— Можете говорить, посол.

Панков прочистил горло.

— Это посол Панков, на борту «Драйдена», космического корабля Кордонейла. С кем имею честь говорить?

Ответ последовал немедленно; по всей видимости, темпи уже заметили «Драйден».

— Я слышу, — произнес голос пришельца. Скрипучий, подвывающий голос, от звука которого ныли зубы. Роман покрепче стиснул их, напоминая себе, что так уж темпи устроены. — Я, Кист-паа, говорю от имени темплисста. Приветствую тебя.

— И я тебя также. — Судя по тону, Панков не испытывал невольного раздражения, овладевшего Романом. С другой стороны, посол больше привык к темпийский голосам. — Я прибыл как посол доброй воли, исполняя пожелание Верховного сената сделать все, чтобы наши разногласия были как можно быстрее улажены. — Последовала пауза, совсем крошечная. — Скажи, за последние пятнадцать дней произошли какие-либо изменения в ситуации?