Боги майя - Эрих фон Дэникен

Тикаль, древнейший город майя на равнине — Монументальные реликвии — Даже боги смеются! — Дороги, по которым не ездили? — Беседы над крышами Тикаля — Начало поездки в прошлое — Финки, имеющие, помимо маиса и кофе, бесценные сокровища — Ноктюрн — Окольный путь в Копан — В Копане, самом южном из крупных городов майя — Уникальный городок Ксочикалько — Четыре летающих индейца из Эль-Тахина

В первый же вечер в Гватемала-сити произошло то, чего я терпеть не могу, когда намереваюсь беспрепятственно заниматься поисками в чужой стране. В холле отеля «Эльдорадо» прозвучало мое имя: телеканал № 3 попросил об интервью.

Я не был в Гватемале пять лет. С тех пор столица очень разрослась. Хотя центр со сверкающей неоновой рекламой и величественным силуэтом почти не изменился, все же чувствовалось, что город, насчитывающий около 600000 жителей и расположенный на высокогорном плато на высоте 1493 м над уровнем моря между вулканами Агуа и Фуэго, искрится новой жизнью. Республика Гватемала больше не хочет оставаться развивающейся страной, она стремится выйти из изоляции, в которой находятся малые нации. На каждом шагу ощущается здоровое честолюбие. 60 % населения составляют индейцы, 25 % — метисы, остальные — потомки белых переселенцев, которые осели в этой стране уже несколько поколений назад.

Гватемала-сити на протяжении ближайших дней должен был стать нашей базой для поездок в древние города майя, и первой целью был Тикаль. На следующий день в полдень самолетом фирмы «Авиатека» мы отправились в город Флорес на озере Петен-Ица. В новом здании аэропорта Флореса нас встретила неподвижная жара, превратившая зал, похожий на ангар под шиферной крышей, в духовку. Машины повышенной проходимости не было, и я нанял микроавтобус «датсун», при этом меня убеждали, что в Тикаль ведет отличная дорога.

Мне часто приходилось слышать подобное. На каждом километре я ожидал, что лента асфальта внезапно кончится, но она продолжалась, как было обещано, легко шла через пышную тропическую растительность, мимо обширных поместий (финок) с маисовыми и кофейными плантациями. На протяжении 60 км до Тикаля не было ни одного ухаба, и если бы не ливень, мы были бы в Тикале через час. А так лишь поздним вечером мы достигли шлагбаума, обозначавшего границу Национального археологического парка Тикаль.

Вместе с Ральфом, будущим химиком, который меня сопровождал, мы начали искать «Джангл лодж» — отель-бунгало, в котором 17 лет назад я провел несколько дней. Я отлично помнил, что тогда путь был помечен несколькими указателями. Теперь мы не обнаружили ни одного.

— Сеньоры! — окликнул я трех сидевших на земле индейцев. — Вы не скажете, где «Джангл лодж»?

Они тупо посмотрели на меня. Был ли им непонятен мой испанский или они владели лишь одним из шестнадцати языков, на которых в Гватемале и сегодня говорят индейцы? Я осторожно нажал на газ, и «датсун» медленно покатился.

На следующее утро оказалось, что некогда довольно симпатичный отель «Джангл лодж» больше не был привлекателен и снаружи

Из-за иссиня-черных дождевых туч ночь наступила раньше обычного. То тут, то там в узких оконных проемах появился красноватый свет электрических лампочек, перед убогими хижинами коптили масляные факелы. Мы ощутили знакомый запах горящего древесного угля. Вдруг «датсун» загромыхал по грунтовой дороге, я направил его в сторону, между огромных реликтовых деревьев сейба[1], на свет. Под козырьком над дверями своей деревянной хижины курил трубку старик, ему не мешал дождь, барабанивший по крыше нашей машины и превративший дорогу в болото.

— Скажите, как нам найти «Джангл лодж»? — спросил я на испанском и на английском. Старик покачал головой из стороны в сторону, но он, скорее всего, делал так постоянно, потому что это не было ответом. Из глубины памяти у меня появилась картина небольшого холма, на котором стоял «Джангл лодж».

Дорога невероятно быстро превратилась в ручей.

— Вода прибывает сверху! — Ральф не терял чувства юмора, и я свернул прямо в ручей. Скрипя на камнях и корнях, «датсун» карабкался вверх по склону, свет фар выхватил обшарпанную деревянную табличку с красными буквами: «Джангл лодж». Машина лавировала между деревьями и кустами — где-то здесь скрывались административное здание и бунгало.

Я остановил «датсун», выключил фары. Когда глаза привыкли к темноте, мы увидели неосвещенный, крытый соломой и пальмовыми листьями длинный дом, из которого слышались мужские голоса. Стало жутковато.

— Эй! — крикнул я. — Буэнос тардес! Добрый день! Шаги. У двери чиркнула зажигалка, зажглась свеча. Два язычка пламени, танцуя в воздухе, приблизились к нам, ослепили, осветили наши лица. Огромный мужчина окинул нас дружелюбным взглядом.

— Бьенвенидос, сеньор фон Дэникен? — Он внимательно оглядел меня. — Бьенвенидос, дои Эрик! — сказал великан глухим, как мне показалось, немного печальным голосом. Ярким светом загорелся карманный фонарик. Я увидел открытое лицо с длинным узким носом; это был мужчина лет пятидесяти, на нем была коричневая в крупную желтую клетку хлопчатобумажная рубаха поверх слишком узких, вечность нестиранных зеленых вельветовых брюк.

— Откуда вы меня знаете?

Пока мы стояли под соломенной крышей, с которой лились струи дождя, великан представился:

— Я Хулио Чавес. Прошу, зовите меня Хулио. — Он выговаривал «х» как твердый горловой звук. — Можно мне называть вас дон Эрик?

— Зовите меня Эрик! — предложил я, но он и дальше продолжал называть меня дон Эрик.

Хулио вкратце пояснил, что он гватемалец европейского происхождения, по профессии горный инженер, что, увлекшись археологией, он много лет изучал Тикаль и другие центры майя, знает все испанские издания моих книг, видел меня в них на снимках, а вчера вечером на канале № 3. — Почему нигде не горит свет?

— Из-за москитов, — беспомощно объяснил великан; попытавшись согнать коричневое насекомое величиной с майского жука, запутавшееся у меня в волосах, Хулио попал мне по голове своей большой ладонью. — Пардон! — сказал он, щелчком отправил жука под дождь и жестом пригласил нас в дом. Один из трех мужчин, которые были вместе с Хулио, зажег старинный фонарь.

— Где же гости? — осведомился я, сразу заметив, что прежнее великолепие изрядно поблекло.

— Кроме нас, никого нет. Здесь останавливаются на ночевку лишь в случае крайней необходимости, — пояснил Хулио.