На грани безумия - Владимир Кельт

ИЛЛЮЗИОН. На грани безумия

Пролог

— Я хочу твою печень! Отдай ее мне! Выпусти меня! — выло за моей спиной чудовище.

Не обращая внимания на вопли и угрозы, я побежал. Ноги утопали в рыжем песке, горячий ветер бросал в лицо пригоршни пыли. Бескрайняя ржавая пустыня не такая уж и бескрайняя, это я знал наверняка. Я пройду дальше, в глубь мира грёз, а пустынник, желающий сожрать мои потроха, навсегда останется в поставленной мною ловушке. Эти твари отдаленно напоминают человека, передвигающегося на четвереньках. Уродливые, довольно шустрые, с серой обветренной кожей и ядовитыми шипами на спине. Весьма грозный противник, ели ты безоружен.

Неожиданно вопли оголодавшего пустынника утихли, а затем пропали остальные звуки. Ветер прекратился и даже песок перестал шуршать под подошвами ботинок. Единственное что я слышал — стук собственного сердца. Странное ощущение. Ты будто бы находишься в мире, который вот-вот рассыплется на атомы. Как говорится: «за секунду до»…

Отогнув рукав куртки, я глянул на хронометр. Стрелки одного из трех циферблатов обезумели, нарезая круги, остальные наоборот замерли. Что ж, значит я как раз у Точки Перехода. Стоило об этом подумать, как в пяти метрах от меня неистово закружился песок, превращаясь в светящуюся воронку. Воздух дрожал, Точка Перехода размывала окружающее пространство, поглощая все, до чего могла дотянуться. Пора.

Вдохнув поглубже, я зашел в воронку и в тот же миг упал на снег.

ВНИМАНИЕ! Вы совершили несанкционированный Переход! Навигация и сопровождение отключены. Рекомендовано досрочное пробуждение!

Сообщение навязчиво мигало перед глазами, а затем потухло. На меня вдруг навалилась усталость и непонятное чувство, будто я потерял что-то важное, что-то жизненно необходимое. Внутренности сдавило, во рту ощущался мерзкий привкус желчи и крови. Я закашлялся, сплюнул. Иные тебя отдери, что происходит⁈ Обычно Переход — это как закрыть одну дверь и войти в другую. Но сейчас…

Сейчас что-то было не так.

Я поднялся и отряхнул налипший на одежду снег. После нестерпимой жары пустыни холод пробирал до костей, и сколько бы я не пытался растереть руки и лицо, легче не становилось. В темноте лес скрипел обледеневшими ветвями, от этого скрипа стыла в жилах кровь, а нехорошее предчувствие, охватившее меня с первой минуты после Перехода, усиливалось. Я плотнее запахнул куртку, чтобы сохранить крохи тепла и попытался настроить ночное зрение. Тщетно.

— Твою ж мать… — буркнул я, поняв, что лишился не только зрения. Все мои кибернетические импланты перестали работать. Ощущение, будто надежные друзья предали.

Ветер усиливался, гнул к земле мертвые ветви. В уши ворвался жуткий вой:

— А-а-а-к-се-е-е-ль… А-а-а-а-к-се-е-е-ль…

Тьма и холод ищут меня, зовут. Они хотят того же, чего и всегда — моего страха. Я знал это, поэтому продолжал неподвижно стоять, окруженный черными стволами двухсотлетних деревьев. Я выжидал. Постепенно стало приходить понимание: я здесь не один. Затылком я чувствовал чей-то злой, тяжелый взгляд в спину, и с трудом удерживался, чтобы не обернуться. Нельзя. Если обернусь — умру. За время рейдов в Иллюзион я безошибочно научился распознавать «Глаз пустоты» и научился противостоять.

Сквозь вой стужи прорвался тонкий, далекий и надрывный голос, в котором я узнал Лину.

— Аксель! Помоги! — кричала она. Казалось, что голос звучит из другой реальности — еще более жуткой, чем моя.

— Помоги, Аксель! Прошу!

Я сглотнул подкативший к горлу ком паники: Лина, родная моя… Почему ты здесь? Я могу стерпеть что угодно, любую пытку или кошмар, но только не боль любимой.

Сорвавшись с места, я побежал в темноту, в паутину ледяных ветвей, навстречу холоду и мольбам о помощи. Снег хрустел, стонал под подошвами ботинок, и теперь для меня каждый шаг был словно обратный отсчет на таймере. Десять, девять, восемь…

— А-а-а-а-а!!! — вопль Лины хлыстнул словно кнут, и я побежал быстрее.

Еще быстрее! Лишь бы успеть! Бежал, не разбирая дороги и забыв о Глазе Пустоты. Сейчас значение имела только Лина. А позади слышался хруст снега от чьих-то размашистых шагов… Не знаю, кто или что меня преследует, но даже сквозь вой ветра я легко определил — это нечто огромное, намного больше человека. Оно дышало трупным смрадом мне в спину, ломало вековые деревья, будто зубочистки.

Я выбежал на обледеневшую зеркальную гладь поляны и увидел Лину. Моя единственная и родная была распята на дереве, словно на кресте. В мертвенно-бледном свете луны ее обнаженное тело казалось слишком белым, голова была бессильно опущена, лицо закрывали спутанные рыжие волосы.

— Аксель… помоги… — взмолилась Лина. Изо рта вырывалось облачко пара.

Как только слова замерли на ее губах, за моей спиной раздался победный рев. Ледяное копье пролетело над головой, срезав прядь моих волос, и мощным ударом проткнуло Лине грудь.

— Не-е-е-ет!!! — я оглох от собственного крика.

Связь с Иллюзионом прервана. Произведено экстренное пробуждение.

С трудом я открыл глаза и какое-то время беспомощно таращился на расплывающиеся буквы. Дезориентированный и оглушенный, я не сразу понял, что дома.

Напоминаю, что в случае досрочного окончания пребывания в Иллюзионе повинность не будет засчитана. Ваша повинность выполнена на 63 %. Желаете вернуться в грезы?

Иные тебя отдери! После принудительного выброса желающих вернуться не бывает. Во всяком случае, таких психов я не знал. Сам я «не совсем псих», поэтому дал команду «выход».

Спасибо, что воспользовались услугами корпорации «Астор»!

После виртуального кошмара сердце все еще бешено колотилось, а собственное дыхание казалось сиплым и прерывистым, как у загнанного зверя. Давно я не испытывал в Иллюзионе подобного. Очень давно. Я никогда не вживался в грезы, всегда делил происходящее на реальность и часть программы.

Но сейчас все было не так.

Сейчас дело касалось Лины. И… все было не так! В ушах до сих пор звучал свист ледяного копья, и я невольно дотронулся до головы, где оно срезало волосы. Почему-то казалось, что я обнаружу там кровь, но пальцы оказались чисты. Я попытался совладать с собой, успокоиться, но не выходило. Больше всего на свете мне захотелось увидеть Лину. Обнять ее, прижать к себе крепко-крепко, и сказать, что не дам в обиду. Она, конечно, удивится, рассмеется и скажет, что я совсем свихнулся со своей работой… И будет права.

Крышка капсулы с шелестом откинулась кверху, последние капли биогеля скрылись в желобах, и только после этого я поднялся с ложемента. В комнате привычно пахло корицей, почему-то из всех запахов Лина признавала только этот синтетический приторно-тягучий аромат. Я кое-как вылез из проклятой капсулы, и даже умудрился запутаться в брошенных на полу джинсах. Иные меня поглоти! Когда же перестану разводить в квартире