Цветные сны - Галина Климова

Галина Климова

Цветные сны

«Жизнь тем и интересна,

что в ней сны могут стать явью»

Пауло Коэлью

* * *

Ей снова снился Тот, кто живет на другом берегу. Она шла к Нему по широкому прочному мосту. Вот уже его середина. Но яркая вспышка света заставила ее остановиться. Что это? Солнце. Она отчетливо увидела огромный ослепительный диск над синей водой. Разве можно смотреть на сонце без боли в глазах? А она смотрела, не щурясь, она видела его так, будто оно было нарисовано красками. Ничто казалась не мешало ей идти дальше. Но она почему-то все стояла и думала, шагнуть или остаться. И проснулась…

* * *

В окно больничной палаты действительно заглядывало сонце.… Кто-то из великих назвал сны поэмами, которые сочиняет человеческий мозг. Многие сравнивают сны с картинами или фильмами. Ведь они тоже бывают цветными и черно-белыми.

Наташе снились исключительно цветные сны. Ученые утверждают, что сны в цвете видят только эмоциональные и впечатлительные люди. Но девушка наоборот считала себя человеком прагматичным и рациональным. А вот черно-белого сна никогда в жизни не видела.

Зато мать Наташи, «потомственная начальница», как называли ее окружающие, была уверена, что пестрые сны снятся только гениальным и высоко интеллектуальным людям, к которым она, без сомнения, причисляла себя.

Доказано, что во сне мозг как бы систематизирует все дневные мысли и воспоминания. Наташа почему-то всегда придавала своим снам особое значение. Несмотря на здравый взгляд на бытие, она верила в мистику. Искала объяснения и разгадки приснившимся предметам и событиям в разных сонниках и ждала, что в снах ей когда-то откроется некая истина.

Она много читала о природе сновидений. Оказывается, цвет и картины снов зависят от состояния здоровья человека, его настроения, времени года, погоды, и даже от рациона питания. К примеру, чтобы видеть яркие, солнечные, позитивные сны, надо есть много апельсинов, мандаринов и других ярких по цвету продуктов.

Мандаринов вчера перед сном девушка наелась вдоволь. Их притащили подруги, пришедшие ее проведать в больницу. По дороге они случайно попали в очередь, где «выбросили» уже начавший подсыхать и терять вес этот диковинный для жителей советского города фрукт — сезон мандаринов близился к концу. Получив ароматной снеди по килограмму в руки, женщины завалили ею все полочки и без того забитой продуктами прикроватной тумбочки в палате Наташи.

— Обход! — раздался в коридоре голос дежурной медсестры — Всем приготовиться к обходу!

* * *

— Доктор, миленький, отпустите меня домой хоть на одну ночку, — очередной раз взмолилась Наташа, обращаясь к Семену Егоровичу, высокому немолодому врачу, заведующему отделением.

Уже третью неделю она валялась в гинекологии, и ей безумно хотелось домой, чтобы набраться сил, которые она обретала всякий раз у кроватки маленького Васьки, в объятиях мужа — Василька старшего, в царстве тарелок и кастрюлек, в которых кипело и булькало сытное удовольствие для ее любимых мужчин.

Наташа любила свою семью, свою небольшую, с любовью обставленную квартирку на первом этаже длиннющей пятиэтажки в форме буквы «п» в новом микрорайоне города.

…На удивление девушки Семен Егорович был сегодня в добром расположении духа:

— Так и быть, отпущу Вас сегодня на один вечер после уколов и вечерних процедур!

А когда Наташа радостно взвизгнула, недовольно буркнул:

— Не забудь — с мужем не спать!

Женский недуг одолел Наташу после тяжелейших родов. Васька долго не появлялся на свет из-за слабой родовой деятельности. Только после разреза промежности он, наконец, перестал истязать плоть матери. Родился сын с признаками асфиксии с двойным обвитием пуповины вокруг шеи. А Наташа потеряла сознание, так и не дождавшись его крика. Послеродовое выздоровление надолго затянулось.

Частые маточные кровотечения, аднескиды, фиброматозы и другие болезни преследовали всех женщин родни Наташи. Гинекология старой городской больницы, давно просившейся под снос, стала местом их второй прописки. Семен Егорович лечил и даже оперировал мать Натащи, частым гостем здесь была и ее тетя. Да и бабушка не стала исключением. А совсем недавно ее не стало: умерла от рака матки.

Старый доктор много лет наблюдал, анализировал, устанавливал закономерности, приходил к выводу, что не может наследственный фактор так часто срабатывать, но факт оставался фактом.

Наташе было всего двадцать семь. Сын подрастал. А муж в минуты близости нашептывал о втором ребенке, «непременно в бантиках и кружевах». Наташа и сама мечтала о девочке. Регулярно по 2–3 раза в год валялась в больницах, колола уколы, глотала пилюли, надеясь вылечить свой «букет» диагнозов и еще раз забеременеть.

При очередном курсе лечения половая близость запрещалась, так, что «летных» дней в супружеской постеле было много. Темпераментный от природы Василек мужественно заверял жену, что воздержание ему лишь на пользу, дескать, семенной материал обновляется.

Не меньшие огорчения молодой женщине доставлял невесть где взявшийся псориаз. Первые его признаки появились еще в детстве, потом пропали, а после родов болезнь разыгралась совсем по-серьезному. И уже несколько лет совсем не поддавалась лечению. Наташа объездила кучу больниц, целительниц, а уродливые ранки на руках и шее никак не проходили.

* * *

После обхода, громыхая баночками и судочками, в палату величественно вошла мать Наташи, Нина Дмитриевна с внуком.

— А Васька почему с тобой? — обнимая сына, и целуя мать, спросила Наташа. Василек ведь сегодня дома должен быть.

— Наверное, не дома, потому что еще вчера Ваську привел, потому что собирался сегодня на работу в первую смену. В выходной, сказал, оплата по двойному тарифу. Деньги ведь, поди, нужны?

— Да нужны, конечно, — согласилась дочь, принимая тяжелый кулек с провизией.

— Мамочка, когда ты перестанешь таскать мне столько еды? Я ее не успеваю даже раздавать по соседним палатам, не то, что есть! Да и домой я сегодня отпросилась.

— Лежала бы, не рыпалась! Мужа дома нет, Ваську тебе вот привела, свиделись, — проворчала Нина Дмитриевна, а Васька от радости подпрыгнул и громким шепотом воскликнул:

— Ура!

Мальчик очень боялся врачей, и в больнице всегда вел себя сдержанно. Но радостью поделиться не терпелось, и он снова, схватив мать за рукав, лихорадочно зашептал:

— Мамочка, а папа мне вчера купил того дельфина, которого мы с тобой в магазине видели, чтобы на море купаться. Я уже сосчитал, сколько ночей надо спать, чтобы у него наконец отпуск на работе наступил.

— Ты, звездочет, а почему только ночи считаешь? Дни то куда подевал? — ущипнула внука за щеку бабушка.

— Потому