Ключевой момент - Лидия Лукьяненко

Она была самой красивой девочкой в нашем дворе. Впервые я увидела ее, когда мне было лет пять. Сначала в нашем дворе появилась большая грузовая машина, на которой были свалены узлы, стулья, чемоданы и разная прочая домашняя утварь в больших картонных коробках; разобранная мебель; свернутые в толстые рулоны матрацы, в рулоны потоньше — ковры; кадка с фикусом. И еще много-много другого. Непонятно было, как все это поместилось на одном обычном грузовике.

Вещи долго перетаскивали три солдата в полинявшей форме. А руководил всеми молодой офицер в начищенных сапогах и большой фуражке на коротко стриженной голове. Тогда он показался мне невероятно высоким, и я плохо рассмотрела его лицо. Сапоги удалось разглядеть получше — они были ближе.

А через неделю я увидела во дворе новую девочку. В отличие от меня, она не ходила в растянутых мальчуковых штанах (я донашивала одежду моего старшего брата). На ней было необыкновенной красоты шерстяное платье в красную и зеленую клетку, а золотистые волосы, разделенные на прямой пробор, были перехвачены резинками в два пышных хвостика, свисавших до самых плеч. Поверх резинок красовались белые гофрированные банты, предел моих мечтаний. А на ногах были белые шерстяные колготки с каким-то пестрым рисунком и красные лаковые туфли на застежках. В общем, я впервые увидела такую богатую и красивую девочку и, хотя она была почти моей ровесницей, почувствовала перед ней необыкновенную робость. Мне стало стыдно за мой дворовой наряд, который до сих пор ни разу меня не смущал. Какими нелепыми показались мне тогда моя синяя майка, старые сандалии. Какими грязными вдруг стали мои руки с обломанными ногтями в сравнении с ее нежными белыми ладошками!

У девочки было удивительное и необыкновенное имя — Изольда. Я такого имени в течение всей своей последующей жизни не встречала среди знакомых мне людей. В кино я видела двух актрис, которые носили имя Изольда, и они тоже были очень красивыми. Но Изольда и не может быть некрасивой, иначе она просто не выживет. Представляю, если бы Изольдой Звали меня! Я бы, наверное, повесилась! Сколько себя помню, всегда находились охотники подразнить меня, уж не будем говорить как. А представьте, что я — Изольда. Как бы называла меня наша мама, любящая укорачивать имена? Изя? Иза? А может, Золя? Нет, это счастье, что я просто Машка, решила я. Вот вырасту, стану Марией. Это намного красивее. И не рифмуется с всякими там букашками-таракашками. Конечно, такие глубокие мысли пришли мне в голову гораздо позже, когда я училась в школе и дружила с Изольдой. А пока я только смотрела на новенькую во все глаза и страшно завидовала ей. Но не так, как наши мальчишки, которые, если видят что-то получше, чем у них, обязательно хотят это сломать или испортить, — я завидовала восторженно, замерев от осознания, что в мире существует такая красота, что есть девочки, которые носят красивые платья и белые колготки с розовыми бабочками. Колготки поразили меня больше всего. Я таких никогда не видела. Нарядное платье на выход, пусть и одно, у меня было. Но тут я поняла, что одно платье без таких вот чудесных колготок и лаковых туфелек ничего не стоит.

Это было мое первое открытие в мире красоты и моды. Я не могла играть в этот день. Я бродила по двору и незаметно — я была в этом уверена — следила за девочкой: как она говорит, как смеется, во что играет. Мне казалось непостижимым, что она так оделась для прогулки во дворе. Даже мое выходное платье проигрывало перед ее великолепным нарядом. Я наблюдала за ней довольно долго, и Изольда, не выдержав, повернулась и прямо спросила:

— Девочка, ну что ты за мной ходишь?

Я вспыхнула, словно меня поймали на воровстве, и отошла, пряча глаза. А Митька из тридцатой квартиры закричал мне вдогонку:

— Это Мурка-Бурка-Вещая каурка!

Я украдкой показала ему кулак и чуть не расплакалась. Митька дружил с моим братом Женькой и был старше меня на два года. Меня он всерьез не обижал, но все время дразнил. Новая девочка привлекла всеобщее внимание. Светка Тимирязева, которая уже училась в школе, и Люба Киселева подошли к ней первыми. Вскоре и Митька присоединился к ним. Я была младшей, к тому же плохо одетой. Раньше я не замечала этого. Мне было абсолютно все равно, что носить. А тут вдруг я обратила внимание, что другие девочки одеты лучше и более опрятно. Но измениться сразу, за один день, мне не позволяла гордость. Как я выйду во двор в платье, если всегда бегала в старых штанах или в шортах и майке? Раньше мне нравилась моя одежда: в ней было удобно возиться в песочнице, лазить по заборам и деревьям, а во вместительных карманах держать все свои находки: ржавые гвозди, красивые камешки и жестяные бутылочные крышки. Волосы мне тоже стригли так, чтобы они не мешали играм; — короткая челка над бровями, которая не лезет в глаза, закрытые уши, но открытая шея. В общем, «под горшок», как говорила моя мама. До того памятного дня я не обращала внимания на свою прическу. Но после встречи с Изольдой я весь вечер провела у большого зеркала в спальне, пытаясь представить, как бы я выглядела, если бы у меня были два хвостика и полностью открытый лоб. Я ужаснулась, впервые внимательно изучив свое отражение. Мысль о собственной ничтожности повергла меня в тоску, но, как я уже сказала, гордость не позволяла мне немедленно изменить привычный облик. Я просто только что осознала свое место в этой жизни. Где-то там, на вершине, была она — красавица Изольда, а я, маленькая и убогая, находилась здесь, внизу.

Не выходить во двор я не могла — он был моим домом гораздо больше, чем наша двухкомнатная квартира. Но с того дня я уже не носилась как угорелая, с гиканьем и смехом, раздражая соседей, а занимала место на ветке большой старой груши, чтобы следить оттуда за происходящим. Мой друг Вовка карабкался вместе со мной, и мы вдвоем наблюдали за всеми событиями в детском мире нашего двора.

В первый день Изольда с любопытством прогулялась по двору, познакомилась с несколькими девочками и ушла домой. Новые соседи вселились в такую же квартиру, как у нас, но в третьем парадном, на втором этаже. На следующий день Изольда снова появилась во дворе. На ней была синяя юбка в складочку и кружевная блуза. В этот раз она не надела свои чудесные колготки, Заметив это, я с облегчением вздохнула. Но белые гольфы, на мой взгляд, тоже были недопустимой роскошью для игры в песочнице.

Теперь Изольда заинтересовала не только девочек, но и мальчиков. Мой десятилетний брат, его друг Митька и даже ребята постарше, Колька и Валька, подошли и заговорили с ней.

— Ты откуда приехала? — спросил Колька, рослый худой мальчишка, сын нашей дворничихи тети Люси.

— Из города, — с достоинством ответила Изольда.

— Из какого?

— Из большого.

Возможно, Изольда не помнила названия своего города или не хотела говорить, но прозвучало это так, словно она приехала из самого главного города страны, может, даже из Москвы.

— А с кем ты приехала? — не унимался Колька.