По воле судьбы - Елена Гайе

Елена Гайе

По воле судьбы

Пролог

Марич беспокойно крутился всю ночь — ему чудились удары бубна. Они то удалялись, то приближались, становились то отчетливей, то смолкали вовсе.

Афанасий Петрович Маричев был старожилом Чукотского края: объездил все села и отдаленные поселки, ходил с китобоями, знался со многими оленеводами, слышал много сказаний, обрядов, встречался с настоящими шаманами и шаманками, был вхож во многие семьи.

Он поднялся с кровати, заварил крутого чайку.

— А вдруг это знак, — подумал он, сделав глоток. — Да нет! — постарался отогнать дурные мысли. — Ну чудится и чудится — стар я уже, вот и лезет всякая ерунда в голову, — и ухмыльнулся мыслям.

Старик подошел к окну — весна в этом году была поздняя — вон снега еще сколько, а уже почти середина мая. Сквозь мысли до него донесся громкий крик Зимняка1. Марич поднял взгляд наверх — тот кружил над поселком.

Ему показалось, что крики обращены к нему, и снова тревога закралась в сердце. Сегодня воскресенье, мужики еще датые, наверное, снегоход не доверят, да и засмеют. И куда ехать — он не знал. Накинув тулуп, Афанасий все же решил дойти до них и направился в соседний корпус.

Постучавшись, он вошел — на удивление никто не спал, ребята пили чай. Он поздоровался.

— О, Марич, здорóво! Ты чего такой озадаченный, — спросил бригадир Дима и пригласил старика к столу.

— Что-то вы сегодня рано чаевничаете, — резюмировал Марич.

— Какой тут сон? Весь хмель еще ночью вышел, — ответили они хором.

— Сначала Василю почудился звук шаманского бубна, потом и нам, — продолжал Дима. — Как-то не по себе стало, — закончил он и вопросительно посмотрел на Марича — мол, а ты ничего не слышал?

Марич оживился и уверенно подошел к столу за кружкой, налил крутого кипятка, кинул щепотку заварки и сел к товарищам.

— Так значит, не мне одному почудилось. Интересно, интересно, — протянул старик, теребя рукой жиденькую бороденку. — Дак, я к вам и пришел по этому поводу с самого утра — узнать! — соврал он. — Не понял я только: с какой стороны доносился звук?

Он вопросительно оглядел мужиков, коих было четверо.

— Да Митяй выходил на улицу, вроде как из-за сопки.

Митяй — низкорослый мужичок лет сорока — показал рукой:

— Оттуда! — и устремил взгляд в окно. — Ох и жутко было: сколько работаю, никогда такого не слышал, — пробубнил Митяй, не отрываясь от знакомых видов.

— А что, может сгоняем, посмотрим? Есть смельчаки? — подначил Марич и оглядел компанию.

— Да легко, — сказал Дима.

Остальные посмотрели на него с опаской.

— Здесь ходило много легенд о шаманах и прочих чудесах, — подумал тот, а сам сказал: — А поехали, Дима, с тобой вдвоем?

— А? Поехали! — Дима поднялся, допивая чай на ходу.

Марич торопливо встал и, воодушевленный, направился к двери, бросив Диме: — Возьми что-нибудь из инструментов, и оружие, мало ли что.

Мужики поднялись и направились на улицу. Дима завел мотор снегохода, и рев оглушил тишину воскресного утра.

Два товарища сели на снегоход и помчались в неизвестность…

Снегоход мчал. Марич глядел по сторонам и прокручивал в голове исходы поездки. То он мнил себя посланцем шаманов, то все казалось ему полнейшей ерундой. Мысли проносились со скоростью снегохода. Впереди виднелась долгожданная сопка.

— Еще километра три! — подытожил Марич.

Солнце разливалось по снегу — невероятная красота этого края всегда была по душе старцу.

Лучшие годы своей жизни он провел на этой промерзлой земле, окончил училище по плотницкому делу, призвался на службу, и был отправлен сюда на Чукотку, да так и остался — работал на приисках. Когда здоровье стало уже подводить, перевелся завхозом — благо мужик он был рукастый, да и плотницкое дело не забывал. Вскоре друзья и коллеги один за другим потянулись на большую землю, он не смог оставить любимый край, да и к кому ехать? Марич был детдомовцем, с женой они развелись, а детей не нажили.

— Подъезжаем! — крикнул Дима, чем и перебил мысли старика.

Завернув за сопку, их внимание привлек большой валун у подножия и какое-то движение — они рванули к нему. Мыслей не было. Любопытство и страх охватили обоих. Приближаясь, они уже рассмотрели упряжь из двух оленей, а значит, там кто-то есть. Олени метнулись от грохота приближающегося снегохода, но не понеслись, а опустили головы и покорно стояли.

Подъехав, мужики быстро спрыгнули и бросились к саням. На них лежала девушка, руками прижимала странный короб, пальцы и ладони были в крови. Неподалеку валялся ледоруб, а рядом зияла вырытая ямка, в глубине которой виднелась промерзлая земля.

— Эй! — окликнул ее Дима и коснулся лба рукой. — Вроде теплая, она просто без сознания, — и потянулся к коробке.

— Стой! — крикнул Марич. — Не трогай! Это шаманский короб! Нельзя! Давай ее уложим в сани, я поеду с ней, а ты поезжай к ребятам, грейте воду, зовите доктора и ждите.

Они аккуратно положили девушку в сани, укрыли и двинулись обратно.

Дима летел, в голове крутилось: — Откуда она здесь, да и не похожа на местную…

Марич умел управляться с упряжью и они медленно направились в сторону рабочего поселка.

Он украдкой поглядывал на девушку.

— Да не местная вроде, и одежда на ней с материка… — Олени тоже ему не знакомы, все это казалось странным. — В другой стороне в километрах в пяти чукотское село, — продолжил размышления старик. — Дак там домов пять жилых осталось!

Он стал вспоминать жителей.

— Так, семья Анохи — местного пьяницы… Валька — бывшая повариха на пенсии, мож, к ней кто приехал!? Серега — бывший летчик, эх, хороший мужик, да, говорили пропал… — сквозь мысли он услышал лай собак, которые радостно встречали упряжь.

Ребята подбежали к саням и аккуратно переложили на носилки, сооруженные наспех из покрывала, осторожно понесли девушку в дом.

— Хорошо еще на прииске было мало народу, а то набежали бы, — подумал Марич.

Игорь Александрович — доктор и уважаемый человек — уже крутился возле девушки, доставал из аптечки какие-то лекарства, растирки. Марич не любил врачей и разные манипуляции и, почуяв запах нашатыря, решительно открыл дверь и вышел в коридор.

Минут через десять, дверь приоткрылась, и его окликнул Дима. Нужно было решить вопрос с пребыванием — посторонним нельзя находиться на базе. К тому же прииск готовился к консервации, и поэтому основная часть работников переехала на новую дислокацию — триста километров севернее.

— Начальство вряд ли